– О чем? – отбрасываю ручку, которой подписывал документы и закладываю ладони за голову, – о том, что ты мою девушку через всю желтую прессу протянула?
– Какая девушка? – Лена искривила свои алые губы, – эта порномодель?
– Прекрати, она не порномодель. И вообще странно слушать такие обвинения от тебя. Ты, насколько я помню, по подиуму в одних трусах щеголяла.
– В белье, – она сжала челюсть, – и последний год таких показов не было. Мы же с тобой договаривались, что ты хочешь более позитивный образ для будущей жены – я тебе его дала. А Ангелина что? Голые портреты, где ее муж рисовал? Не ревнуешь?
– Бывший, Лена, – зажмуриваю глаза и останавливаю себя, чтобы не подняться и не сжать ее тонкую шею. Бить женщин нельзя, даже если они последние суки.
– Ну, – она поднялась и манерно дернула плечиками, – в газетах о многих ее любовниках упоминают. Там не только тот Стефан. А еще и бедный Алекс, закрутила роман за его спиной. Ну разве так можно?
– Хватит, – отъезжаю в кресле от стола и поднимаюсь на ноги, – у тебя был реальный шанс разойтись полюбовно. Я тебе оставлял квартиру, машину и счета. Все, что требовалось от тебя – это оставить нас в покое. А сейчас, – сжимаю кулак, – ты не получишь ничего.
– Дема, – она всхлипывает, – я же ради нас. Я тебя ей не отдам.
– Да что ты не отдашь? – не выдерживаю и начинаю орать, – мы расстались.
– Нет, – она подходит ближе и зло тыкает мне пальцем в грудь, – два года и вдруг ты решил вот так просто меня бросить? Да что в ней такого? Еще же тридцать, она старая вешалка, бу!
Господи, дай мне сил….
– Пошла вон, – сжимаю ее ладонь до боли и отбрасываю от себя, – проваливай и чтобы я тебя больше не видел.
– Не надо так со мной, – Лена вытирает слезы.
– Раньше нужно было думать, когда я по-хорошему предлагал. Топай отсюда, Лена.
– Дем, не глупи, – она подходит ближе и прижимается к моей груди, а я не чувствую ничего, – у нас же столько хорошего было.
– Брось, Лена. Я тебя купил, если ты не забыла, – осторожно отстраняю ее от себя. До сих пор не понимаю, как наши отношения из веселого съема модели на новогодней вечеринки выросли в двухлетние отношения. А еще и свадьба намечалась….
Я точно жил в каком-то бреду.
– А с ней значит любовь, так? – она задрала свой носик.
– Так, – киваю.
– Ну-ну, посмотрим, что у вас получится, – она быстро развернулась и выбежала из кабинета.
Черт, только бы больше не вернулась и не лезла, а с газетами я разберусь. У нас ежедневно что-нибудь, да происходит, через какое-то время никто уже и не вспомнит об Ангелине.
Набираю своей малышке, но она опять не берет. Заезжаю домой вечером и обнаруживаю, что там нет ни Ангелины, ни ее вещей. В съемной квартире тоже пусто. В груди нарастает тревога, а вдруг она улетела? Черт, так быстро невозможно все организовать.
Забираюсь в машину и звоню каждые десять минут. Ангелина соблаговолит поднять только на одинадцатом звонке. Зря Лена упоминала про возраст. В свои тридцать Ангел ведет себя как шестнадцатилетняя малолетка. Своим игнором чуть до инфаркта меня не довела.
– Да? – уже по первому слову я понимаю, что девочка немного навеселе.
– Ты где? – стараюсь говорить как можно более спокойно, хотя хочется от души на нее рявкнуть.
– В клубе, но скоро буду уже уходить, – на заднем плане слышится удаляющиеся биты и шум голосов. Видимо вышла на улицу поговорить со мной.
– Я заберу, скажи где, – устало выдыхаю в трубку, – Ангел, я пиздец устал за сегодня. А еще весь вечер приходится тебя разыскивать.
– Прости, – раздается совсем тихо, – я немного не в форме сегодня, – слышится тихий смешок, – выселили из квартиры, пару раз вылавливали журналисты. Черт, они у вас такие агрессивные, еще хуже наших. Вот Натка и позвала проветриться сегодня.
Блядь, Лену разорвать хочется за все те проблемы, что она Ангелине устроила. Мысли скрутить и затолкать в багажник, а потом выкинуть где-нибудь на пустыре не кажутся больше такими уж экстремальными. Ленке было бы в самый раз.
– Скажи в каком ты клубе.
– Дема, давай некоторое время не будем видеться. Я не хочу создавать тебе проблем.
– В каком ты клубе? – не удерживаюсь и рявкаю, – со своими проблемами я как-нибудь сам разберусь.
– «Скандал», – она опять цокает каблуками и звуки музыки нарастают, – очень мне подходит, правда?
– Через пятнадцать минут буду, – завожу автомобиль и прижимаю трубку плотнее к уху, – Ангелина, ты со мной?
– Да, я с Наткой попрощаюсь, – раздается вяло в ответ. Бедная малышка, проблемы из нее всю жизнь высасывают.
– Хорошо, буду ждать тебя на улице, – бросаю телефон на приборную панель и матерюсь. Все же так хорошо у нас было. И одна ревнивая дура так все испортила.
До клуба добираюсь быстро, дороги к ночи уже полупустые. У самого входа тусуется и курит народ. Ангелина спускается по ступенькам. На ней черное короткое платье и длинные оголенные ноги притягивают к себе внимание окружающих мужчин. Красивая, блин и моя.
Замечаю очередного журналиста, что спешит ей на встречу и натурально зверею. Эту всю травлю наверняка Лена устроила и заплатила им. Не такого уровня Ангел персона, чтобы так прессовать и вылавливать по всему городу, да еще и по ночам у клуба сторожить.
Хлопаю дверью машины и преграждаю ему дорогу:
– Вон пошел, – закрываю объектив увесистой зеркальной камеры и предостерегающе смотрю на молодого ушлого паренька в кедах и черной футболке, – хоть пара снимков и камеру разобью.
– Вы права не имеете, я на вас в суд подам, – не теряется и хорохорится он. Окружающие уже начинают на нас с интересом поглядывать, ожидая разборок.
– Удачи с моим адвокатом, – вырываю у него из рук камеру и вытаскиваю карточки памяти. Камеру отдаю обратно.
– Козел, – возмущенно процедил паренек и зыркнул на Ангелину, что уже успела подойти к нам.
– Никаких комментариев, – хмуро прошагала мимо парня с камерой, по дороге вцепившись в мою ладонь, – увези меня, пожалуйста.
– Поехали, – иду следом, бросая последний предупреждающий взгляд на парня. Быстро сажаю Ангелину в машину и ударяю по газам, – тебе нужно было остаться дома.
– Я хотела как лучше, – она прикрывает глаза, – только получилось как всегда, – губы трогает легкая усмешка, – есть у вас русских такая поговорка, насколько я помню.
– У нас, – поправляю ее я.
– В клубе какой-то мудак назвал бесстыжей американкой и предложил денег, Натка ему за это в спину плюнула.
– Черт, – сжимаю плотнее руль, – я его урою.
– Не надо, всех не урыть, – она печально на меня смотрит, – я до выставки побуду в Москве.
