в Совете Феодалов заседают ещё двое новых дворян, понимаешь? Они уж точно…
— Пап… Ох, и вы тут…
Та самая миловидная женщина удивилась, увидев меня в кресле рядом с дедом.
— Вы разговариваете, да? Извините, не буду меша…
— Да постой ты, Людвига! Поговори с нами недолго. Помнишь, как ты лет в девятнадцать бастарда родила?
Я покосился на деда.
— Слышь, старик, несмешно.
— Знаю, что несмешно. Правда не имеет свойства веселить. Не тебя ли лет двадцать назад красавец из Нарратов украл, нет? Типичный шалопай — без денег, без имущества, зато с раздутым самомненьем и либидо.
Я привстал с кресла. Блин, неделю назад только с отцом после долгой разлуки встретился, а тут — на тебе! Не может же быть, чтобы она…
— Пауло! Пауло! Это просто потрясающе!
Раскрасневшаяся, с искрящимися глазами Цуна чуть не напрыгнула на меня.
— Пауло! Он все шесть элементов призвал, ты представляешь? Все шесть! Очень умный мальчик, просто чудо!
Я улыбнулся.
— Ну что ж, неплохо. Ты что, уже закончила занятие?
— Ну да. Астеру нужно отдохнуть, магия всё-таки вещь очень сложная и изматывающая, особенно для детей.
— Ну, что ж, мы тогда пойдём.
Я поклонился сначала Хроносу, а потом и его дочери.
— В следующий раз… мне тоже придти, или пусть Цуна лучше одна?
Я на секунду придержал дверь, перед тем как услышать женский голос:
— Приходите лучше… вдвоём.
* * *
Целый месяц прошёл с того момента, когда Цуна взяла себе ученика. Его мастерство росло не по дням, а по часам — эльфийка только успевала удивляться. Почти половина библиотеки была оборудована под практические занятия, и на ней всегда валялись обломки деревяшек, покоцанные начальной магией.
Лиза с Кирой более-менее помирились. По крайней мере, сидели за общим столом и даже передавали друг другу соль. Правда, этим всё и заканчивалось — общаться они так и не продолжили. Цуна очень переживала по этому опыту, но сделать ничего не могла. Лиза уже оставила Кире парочку ожогов на теле, когда он попытался с ней поговорить и ненароком наступил на ногу (медведь блин). Ну, а учитывая, что гордости у них обоих хватило бы на добрую половину Портсмута, конца такому положению дел не было видно.
Мы с Цуной иногда выходили, чтобы погулять по городу. Теперь можно было посещать все Дистрикты, какие захочешь, и я сполна пользовался этим правом. Мы побывали и в Центральном парке, и на Фестивале Зимы, и в порту…
Только за день до Нового Года я внезапно заметил:
— Слушай, Цуна… А ты, никак, волосы отпускаешь?
Эльфийка кивнула. Она как будто немного повзрослела — теперь не краснела, как маков цвет, по любому поводу.
— Да, а что?
— Да ничего. Тебе очень даже идёт.
Я всё больше стал замечать, что она меняется прямо на глазах. Цуна стала более уверенной, более самостоятельной, учитывая, что мы с ней вместе заведовали целым домом. Исчезла детская неуклюжесть, какая-то непосредственность, торопливость. Эльфийка могла часами сидеть за вязанием с идеально ровной спиной — поверьте, я засекал! Может, это не она изменилась, а просто я плохо её до этого знал?
В любом случае, жить в Портсмуте было одно удовольствие. С утра я вставал и шёл вместе с Цуной к Астеру, её ученику. Там, пока она занималась с мальчиком, мы с Хроносом и Людвигой болтали обо всём на свете. Моя мать (по крайней мере, всё указывало именно на это, полность доказать сможет только Серхио) оказалась очень образованным человеком — даже Академию когда-то закончила.
День я обычно проводил с Кирой и Райзом — мы либо мотались по городу, либо следили за профессором. Тот совсем потерял человеческий вид — жрать и пить только через свитки, немудрено! Хотя, это был его выбор — мы предлагали ему нормальную еду чуть ли не каждый день.
Наконец, наступил час, когда мы наконец решили сдать его в руки закона.
— Мы сейчас на территории Нарратов, а значит в суде представим историю в таком цвете, каком нужно. Ну а потом, с положительным судебным процессом, можно будет оперировать гораздо свободнее! Главное — сразу доложить отцу и Антонио!
Райз согласился на это сразу, Кира немного погодя. Но вот, прямо под Новый Год, 31 декабря, я шёл домой вместе с инспектором и двумя гвардейцами. Душа ликовала, и честно говоря, очень хотелось плясать.
Наконец-то мы сбагрим этого дурацкого работорговца в руки закона! Конечно, Кира был за то, чтобы притащить его к Лаосу… Но всё же, я не садист. Представляю, что устроил бы однорукий вождь Нэко с причиной бедствий его народа.
Хотя, надо бы наведаться туда, в деревню зверолюдей. Выпить с вождём-собакеном, проведать Айну, расспросить, наконец, Лаоса о его невероятном стиле боя. Интересно, он доступен только зверолюдям, или презренный хомо сапиенс тоже может научиться скакать со скоростью гепарда и поднимать полтонны груза одной рукой?
— Так вы говорите, он работорговец? — спросил инспектор.
— Именно. Основатель гильдии — нами были найдены документы, подтверждающие это. Сами они лежали на его собственном письменном столе в Академии. Пусть вас не смущает географическое положение — нам пришлось перевезти его оттуда… Твою мать…
Я ошалело раскинул руки и со всех ног рванул к своему дому. Только через несколько секунд быстроногий инспектор догнал меня и на ходу спросил:
— Почему вы бежите, господин Наррат?
— Сам не видишь, что-ли? Дым!
Я показал на столб, поднимающийся в том месте, где находился мой дом.
— Святые сады… Надо скорее дать знать Магам Воды!
— Не стоит — этот пожар им не по зубам…
Я нахмурился, поправляя повязку на левом глазу.
— Это не простой огонь. Это Пламя Восточного Дракона.
Даггер, зелёноволосый.
Он всё-таки явился по мою душу…
Глава 18
Я вбежал… нет, скорее влетел в дом, выбив входную дверь. Ещё с улицы я заметил, что в крыше особняка пробита огромная дырень.
— Что, как метеорит решил влететь? Кометы кусок…
Зеленоволосый улыбнулся и широко расставил руки. Он стоял прямо посреди гостиной, в которой не было признаков жизни. Где же ребята, а?
— Глазам не верю! Как ты вырос, Пауло Наррат! А ведь каких-то…
— Ебальник завали, — рявкнул я, — Где все? Цуна, Кира, Лиза? Где они?
— Хотел бы задать тебе тот же вопрос, — протянул Даггер, — Я думал, залететь прямо на чаепитие или в разгар мирной беседы, но не встретил здесь никого. Хотя способности Сенсора у меня начальные, но я не обнаружил и следа чьего-либо присутствия. Это подозрительно — хотя бы что-то должно
