в заложники, но вам удалось выбраться. Серова вы убили при самообороне. Я гарантирую, что никто из присутствующих даже не зевнёт в вашу сторону после этого. Это останется тайной. Вы верите мне?
Серов: Давай, псина. Делай, что должен.
Шариков: Не называй меня так. Не называй…
Разум молодого капитана несколько прояснился. Он глянул на крота, Ласку, окинул взглядом стоящую за их спинами армию игуан. Что же он теперь должен был сделать? Убить зверя? Волчару, два раза отсидевшего за изнасилование, но всё же… в первую очередь… зверя. Близкого собрата, почти такого же, как и он сам.
Хррррчик — собачий коготь как-то сам собой потянул на себя язычок, приводя курок в боевую готовность.
Шариков: Сколько их было, Серов? Девушек, которых ты убил. Сколько их в итоге?
Серов задумался: Четыре.
Шариков: Четвертой была малышка Зи.
Серов: Всё верно.
Шариков: И как ты её убивал.
Серов: Ну… кусал. Закусал её… простите уж… до смерти закусал.
Закусал. Да кого ты там закусал? — подумал молодой капитан и опустил револьвер.
Шариков: Я понятия не имею, господин Зорга, что случилось, пока я был в реанимации… Но у меня есть причины полагать, что мы взяли не того зверя. Мне жаль это признавать, но полиция Зверска в лице майора Когтина и комиссара Лосева делала всё, чтобы пустить расследование по ложному следу. И они затыкали меня как только могли. (молодой капитан глянул на своё правое плечо, с которого на него обвиняюще смотрели четыре маленьких звёздочки) Малышку Зи убили клыком мёртвого волка. И её не ели. Ни кусочка не оторвали. Серов врёт, он не трогал вашу дочь. Полагаю, полиция неплохо с ним поработала.
Зорга вскинул бровь: Возмутительно, детектив. И его вы везли в суд? Зверя, в виновности которого не уверены сами?
Ласка презрительно хмыкнула: Мусора, господин Зорга.
Шариков: Слушайте, я делал всё, что в моих силах. Я, блин, полгода как из института, меня тыкают носом во все косяки — даже те, в которых нет моей вины. (молодой капитан наклонился к волчаре) Говори, дурак. Говори, мы тебе помочь хотим.
Волчара молчал.
Зорга: Это ваш шанс, Серов. Обещаю вам жизнь, если расскажете правду.
Эх, подумал Серов, интересно жизнь складывается. Прямо сейчас скажет он — и помогут ему, и в самом деле помогут, спасут от злых мусоров, накажут злодеев, лишивших его мужского достоинства, похитивших его дочь. И никакого срока. Только дочь менты, скорее всего, убьют. Вот неприятность одна. Большая.
Наконец Серов сдался: А хер его знает, начальник. Я уже и не помню половину. Устал я что-то.
Да убей ты его, Шариков! Убей! Героем будешь. Богатым будешь. При бабе будешь. И что же ты, Шариков, медлишь? Ведь знаешь, что варианта у тебя только два.
Шариков сжал челюсти, зарычал: Господин Зорга, я не могу быть уверен, что этот зверь и в самом деле виновен. По крайней мере в убийстве вашей дочери. Меня уже длительное время терзают сомнения на тему компетентности местной полиции. Как минимум в двух случаях они подделали материалы дела в угоду своей правде.
И кто же тебя за язык тянет, — мысленно долбал себя Шариков. Долбал, но продолжал твёрдо стоять на ногах, держа в лапе заряженный револьвер.
Зорга сделал пару шагов к нему и наклонился: Капитан, такие слова — если они ложны — не проходят бесследно ни для кого. Поэтому, если вы пудрите мне мозги…
Шариков искоса глянул на крота и тихо, едва раскрывая пасть, перебил: Природой клянусь — вашу дочь убили крупным волчьим клыком. А в полицейском отчёте, который сформировал мой босс, сказано, что она погрызана волком. На её теле были слабые укусы от какого-то зверя с большими клыками. Но её не пытались съесть. Говорю вам, господин Зорга, если вы прямо сейчас выкопаете вашу дочь и проведёте новую экспертизу, то узнаете, что смертельные отверстия на её шее нанесены клыком, который принадлежал волчаре по фамилии Ногтин. Он давно умер. А клык…
Зорга передёрнулся. Затем махнул лапой в сторону, развернулся и зашагал прочь. Ласка подтолкнула молодого капитана вперёд и повела следом за кротом.
Через сотню метров они трое вновь поравнялись.
Зорга нащупал пуговицы своей рубашки и стал расстёгивать их одну за другой: Не пугайтесь, капитан. (затем, когда подолы рубашки распахнули грудь, молодой капитан увидел волчий клык, висящий на шее крота в качестве амулета) Полагаете, клык был похож на этот?
Большой клык. Вот уж и правда — наградила Мать-Природа.
Но уж лучше маленькие в пасти, чем большие на груди, — подумал Шариков. И сказал: Думаю, нечто похожее. Простите, но как это понимать? Это можно считать признанием в убийстве?
Зорга усмехнулся, покачал головой: Вы не должны были увидеть его. Этот клык… не для хищных глаз. Это знак принадлежности к ордену высших травоядных. (он начал застёгивать рубашку) Повторите фамилию того, кому принадлежал клык.
Шариков: Ногтин. Но в отчёте этого нет. Медэксперт пробил следы от клыков в день, когда убили вашу дочь. Полагаю, это…
Зорга улыбался, опустив голову: Эта информация определённо не могла быть вами выдумана, капитан. И клык Ногтина принадлежит мэру этого города. Но мэр был у меня на глазах в момент смерти Зи.
Ласка: Сын мэра был одним из посетителей клуба Милк, которые находились в VIP-зоне в одно время с Малышкой Зи. Они провели весь вечер в личной VIP-комнате оленя Бамби. И, похоже, вместе с ними была Малышка Зи. Она сама или случайно покинула клуб в тоннель, замаскированный под вентилляцию в личной VIP-комнате Бамби.
Шариков: Бамби был её любовником?
Ласка: Сорвал, что не знает её. Её изнасиловали?
Шариков: Насилуют, обычно, в более мягкой форме. Интимная зона, будто, с паровозом столкнулась. При всём уважении.
Ласка: Получается, что фамильным клыком своего отца Младший убил Малышку Зи. А олень Бамби либо участвовал, либо был рядом с ним. Господин Зорга — надо брать п*дорасов.
Зорга покивал, повертел носом, принюхиваясь; как-то отчётливо уловил он витающий в воздухе запах крови: Найди мне пацанов. А я свяжусь с комиссаром и назначу встречу. (затем он поднял чёрные линзы своих очков на молодого капитана, который не мог взять в толк: как это у старого крота получается — быть слепым и при этом проникать своим взглядом в самую сердцевину звериной душонки) Вы, капитан, поедете с нами.
Ну вот ещё что. Такие неприятности Шарикову были совсем ни к чему. Он и так наговорил столько, что хватит на целую крепкую пулю где-то
