Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Я хотел посмотреть ее. Мне нужно было посмотреть ее.
Я переворачивал ящики и не обращал внимания на чувство вины в груди. Но ничего не нашел. Только смятую бумажку. Я сел на кровать, разглядывая свой рисунок на конверте с билетами, который подарил Лее много лет назад на день рождения. Один из редких случаев, когда я рисовал по своему желанию, не на заказ. Я посмотрел на красные и круглые щеки, на огромные глаза, на косичку на плече и на карандаш, который она держала в руке, улыбаясь.
Смутившись, я убрал рисунок в ящик.
Август (зима)
67 Аксель
Лея вернулась, а с ней избегающие взгляды, тишина, полная невысказанных слов, которые витали в воздухе, напряжение и безопасная дистанция. Или так жил я: беспокойный и все время начеку, пытаясь понять, что я чувствую, что происходит…
Несмотря на то что я провел с Леей половину жизни и она была маленькой, практически младшей сестрой, я не мог игнорировать, что она выросла и что при случайной встрече на улице я бы охотно пофлиртовал с ней, не обращая внимания на десять лет разницы. Разделяло нас не это. Наши барьеры — то, что мы друг друга знали, жизнь, которую мы вели до этого момента, то, что желать ее было чем-то запретным.
И я не мог отрицать: я хотел ее. А еще я любил ее. Я всегда ее любил, с того момента, как она родилась. Лея могла попросить меня о чем угодно, и я сделал бы это с закрытыми глазами. Это не физический порыв, это нечто большее. Я скучал по Лее, когда она уходила, я хотел познакомиться с девушкой, которой она была сейчас, а не с воспоминанием о ней, о годах, оставшихся позади. Я сходил с ума от необходимости разделять чувства: желание страстно целовать ее и спокойствие, которое я чувствовал по ночам на террасе, пока мы болтали или слушали музыку. Очертания обнаженной Леи и изгиб ее бедер на контрасте с маленькой девочкой, бегающей по саду и выкрикивающей мое имя детским и пронзительным голоском…
Когда все поменялось? В какой именно момент она перестала быть невидимкой для меня и заполнила каждый угол, все свободное пространство в моей голове?
— Все в порядке? — Она села на гамак.
Нет, не все. Ничего подобного. Я глубоко вдохнул.
— Да, пойду заварю чай. Хочешь?
Она весело посмотрела на меня и подняла бровь.
— Ты перестанешь меня спрашивать? Уже полгода это делаешь.
— Не знаю, возможно, если ты согласишься.
— Ладно. Сделай мне. Покончим с этим.
Я зашел в дом, улыбаясь и качая головой. Поставил чайник на огонь, подождал, пока вода закипит, затем вышел на террасу, более собранный, снова чувствующий себя самим собой, и сел напротив Леи на деревянный пол. Лея сморщила нос, осознав обозначенную дистанцию. Она глотнула чай.
— Неплохо. Немного горько.
Я закурил.
— Как в школе?
— Хорошо, как всегда.
— Я рад.
— Что с тобой? Ты такой странный.
— Просто немного устал. Скоро пойду спать. — Я глубоко затянулся и допил чай. — А ты? Выглядишь… иначе.
— Может, и так, — ответила она.
— В каком смысле?
— Ты помнишь, несколько месяцев назад я сказала тебе, что мне страшно не обрести снова желание жить?
Ох, конечно же, я помнил, потому что я был эмоциональным самоубийцей, который сказал: «Живи моими эмоциями, Лея», не думая о проблемах. Я кивнул.
— Сейчас страх ушел. И это освобождает. Как будто пазл складывается…
Я нахмурился, что не укрылось от Леи.
— Что такое? Ты не согласен?
— И да и нет.
— Почему?
— Потому что это шаг вперед, но тебе не нужно останавливаться. Ответь мне на один вопрос, Лея. Как ты думаешь, что проще: игнорировать боль, убрать ее, сделать вид, что ее нет, чтобы каждое утро вставать с улыбкой, или встретиться лицом к лицу с болью, пережить ее, понять и учиться заново улыбаться потихоньку?
Я закурил еще одну сигарету, чтобы унять руки и не броситься к Лее, успокаивая и согревая в объятиях.
— Ты черствый, — прошептала она.
— Наоборот, если бы я сказал тебе: да, все хорошо уже…
— Чего ты добиваешься, Аксель? — она повысила голос.
— Ты знаешь…
— Неправда.
— Чтобы ты это приняла.
— Что?
— Что они мертвы, Лея. Но даже если их сейчас нет, не нужно притворяться, что их никогда не было здесь, с нами. Мы можем, нет, мы обязаны говорить о них, вспоминать их. Ты так не считаешь?
Лея сдержала слезы и встала. Я опередил ее и схватил за запястье, прежде чем она зашла в дом.
— Помнишь картину, на которой твой папа нарисовал луг, полный цветов и жизни? В правом углу были скарабеи с вскрытыми брюхами, и внутри он нарисовал маргаритки. Я много лет спрашиваю себя почему. Однажды я попросил его объяснить, и он рассмеялся. Это было вот прямо тут, понимаешь? На этой террасе, с пивом в руках, в один из тех вечеров, когда он приезжал навестить меня и поболтать.
— Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Не знаю. Потому что я часто о них вспоминаю, каждый день, но мне не с кем о них поговорить. И мне бы хотелось, чтобы это была ты, Лея, кому можно сказать любую мысль, которая взбредет мне в голову, не обдумывая заранее каждое слово.
У нее дрожала нижняя губа.
— Почему мне все еще так больно?
— Иди сюда, милая.
Я крепко обнял ее, пока она всхлипывала у меня на груди. Я попросил ее, чтобы она плакала, чтобы выпустила все, не сдерживала боль. Она поделилась ей со мной, вцепившись в мою спину. Я закрыл глаза и подумал, что это был один из самых настоящих моментов моей жизни.
68 Лея
Однажды в школе девчонка на пару лет старше попыталась совершить самоубийство,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
