мозга в пекло.
— Давай, поговори у меня! — он захлопнул за собой дверь. — На кухню иди! Ружье положи!
Я ожидал чего угодно, но точно не обдолбанного Эрнеста в этой квартире. Кой хрен он приперся в Минск?
— Давай, садись на табуретку! Я тебя щас к батарее пристегну! — он снова шмыгнул носом и подтянул штаны.
Они спадали. Похудел, бедолага!
— А не боишься, что пока пристегивать будешь, я тебя ушатаю? — уточнил я.
Дерьмо уже случилось, и потому я почти перестал бояться, просчитывая варианты, как мог бы расправиться с Эрнестом. Да, в коленках и в затылке еще ощущался холодок страха, но ему на смену приходила дремучая ярость: норадреналин плескался в крови, порождая кровожадные помыслы. Но мажорчик еще не подозревал, что ему предстоит…
— Шатальщик! То-то ты меня в Анакопии ушатал, а? А рыпнешься — пристрелю! Сам себя пристегивать будешь! — он достал из кармана модной, но грязной и обтрепанной кожаной куртки самые настоящие наручники и кинул их мне. — Давай, пристегивай! А то пристрелю! Через железку руки пропусти! Пристегивай давай!
"Нежность" — вот как они назывались, эти кандалы. Придумывает же кто-то такие названия? Шокер "Ласка", дубинка "Сюрприз", резиновые пули "Привет". Наручники — "Нежность". Дурдом какой-то.
Эрнест махнул стволом пистолета в сторону батареи. На радиаторах отопления у нас в квартире имелись металлические защитные решетки. Дети же — носятся! Закреплены они были… Да никак они не были закреплены, надеты сверху плотно — да и всё. Но незванному гостю знать это было не обязательно. Так что наручники я пристегнул — к решетке. А он и не заметил: наверное, и вправду был обдолбанный.
— Ты ведь жизнь мою испортил, Гера! Понял? Жизнь мою, бл*ть! Я что, плохо жил? Я ох*енно жил! — он ходил по кухне: два шага в одну сторону, два — в другую. — А как ты появился… Ч-ч-ерт, соседушко, я за последние дни такого дерьма хлебнул, знаешь? И ты, щас за всё ответишь, за всё!
Он принялся размахивать "марголиным":
— Я что, зря тебя выслеживал? Не зря… Я тебе ноги прострелю, потом руки прострелю, потом уши поотстреливаю, потом хрен! Бл*! Шесть патронов… Не получится. Ладно, хрен не буду… Но деньги ты мне отдашь. Я тебя обчищу! Это будет справедливо!
Вдруг в дверь забарабанили.
— Какого… Ты ждешь кого-то?! — задергался Эрнест.
— Понятия не имею, — пожал плечами я настолько удивленно, насколько позволяло мое прикованное наручниками состояние. — Иди, посмотри в глазок, потом мне скажи… Вдруг милиция?
— Аа-а-а, м-м-мать, ты ж ментовской сам… Щас гляну! — он запинаясь об собственные ноги поперся в коридор, а я осторожно-осторожно, обливаясь нервным потом и стараясь не лязгнуть, снял решетку с батареи и подкрался к раковине, замерев у стены с тяжелой металлической хреновиной, занесенной для удара.
— Там мужики какие-то! — зашипел Эрнест. — В дубленках! Что делать?
— Я-то что сделать могу? Я к батарее пристегнут! Сам решай! — откликнулся я, голосом делая самый несчастный вид из всех, на какие только был способен.
— Может— уйдут? — снова прошипел он.
И тут послышался звук опускаемой дверной ручки и легкий скрип петель. Что — и он? Он тоже — такой же идиот как и я? Не закрыл дверь?
— А ты кто б*ять такой? — раздался недоуменный голос.
Я и отсюда услышал, как запахло "Астрой". Это сколько они выкурили, если источали такие миазмы?
— Я тебе покажу, кто я такой, я тебе покажу! А ну, руки вверх! Зашли в квартиру, зашли оба! Двери закрой за собой! — истерил Эрнест.
Ой, дура-а-ак! Ну что он будет делать с ними тут, в кваритире? Пристрелит? Штабелем уложит?
— У него пистолет! — выкрикнул кто-то и раздался сначала звук удара, а потом — приглушенный выстрел: "марголин" и сам вроде как негромкий, а тут — как будто стреляли через много слоев материи.
— Ы-ы-ы-ы-ать! — сдавленный стон, грохот закрываемой двери…
— Тащи его внутрь, этого гада! Вяжи его, сволочь эту! — они там крушили мебель!
— Нога-а-а… — раздался еще один приглушенный выстрел.
— У-у-у, б*яди, вот я вас! — кряхтел и матерился Эрнест.
Я и не думал высовываться. А зачем? Ребята там и так неплохо проводят время! Если бы москвич был в лучшей форме — я бы поставил на него, но сейчас, даже несмотря на пистолет, он представлял собой жалкую пародию на бойца.
— О, р-р-ужье!
— Куды-ы-ы, положь на место! — и звуки ударов.
Наконец те двое, кажется, совладали с Эрнестом. Возня продолжилась некоторое время, а потом мужской голос с облегчением произнес:
— Тьфу, вскользь прошла. Но кровища течет — будь здоров! Это точно — не твой клиент?
— Не! Похож, но не он… Да и не очень то и похож! Этот какой-то замусоленный весь, гляди — измочаленный!
— И че делать? Перепутали что ли? И ствол еще… Какого хрена у него ствол? — удивление было искренним.
— Свяжем и сбежим, — идея, на самом деле была очень здравой, я прост мечтал, чтобы они так и поступили, но тщетно!
— Набегаемся! Нога, смотри, кровит. Сходи на кухню, бинта какого найди, а? Я этого ворошиловского стрелка покараулю. Пистолет гляди — спортивный! Ты шо за хрен, а? — звук пинка породил сдавленный стон.
Похоже, Эрнеста связали и заткнули ему рот. Но об этом мне думать было некогда: в сторону кухни приближались шаги. Я поудобнее перехватил решетку от батареи и — БАЦ! — ломанул ей прямо по шапке, прямо по помпончику знакомому типу в знакомой "Аляске"! Всё-таки фарца! То-то "Астрой" воняло!
Фарцовщик рухнул на пол как подкошенный, а я добавил ему с ноги — футбольный, пыром, под дых.
— Ста-а-ас, что там у тебя?..
Я выскочил в коридор и запустил во второго фарцовщика радиаторной решеткой, не беспокоясь о шуме. Он мне напротив был на руку, если соседи вызовут милицию — я жутко обрадуюсь! Железяка сделал свое дело: раненый в ногу визитер потерял боеспособность, так что добавочный в голову, сцепленными в замок руками, стал причиной того, что он "страциу прытомнасць" — потерял сознание, то есть.
В сухом остатке имелись три тела, лужа крови на полу в коридоре, обращенный в хлам коридорный гарнитур и скованные наручниками руки. Прежде чем предпринимать что-либо, я обшарил карманы затейливо связанного собственным ремнем Эрнеста и воспользовался найденным при неём ключом от наручников. Это было сложно, но я справился: раздался вожделенный "щелк!" Тут же кинулся перевязывать ногу фарцовщика полотенцем из ванной.
Идиот? Может быть… Но труп мне тут точно был не нужен. Может рана и пустяковая, но истечет кровью — что буду делать?
Когда с этим было покончено, я, воспользовавшись наглядным пособием в
