влияние и на положение монастырей. Еще в пору клюнийского движения резко возрос авторитет бенедиктинских монастырей. Их богатства ширились благодаря пожертвованиям мирян, и в них кормилась многочисленная братия, поэтому такого рода обитель все меньше походила на место уединения. Это побудило аскетически настроенных монахов создать в начале XII в. новый монастырь – цистерцианский, где основой монастырского служения стал физический труд. Цистерцианские монастыри возникали не на базе бенедиктинских, а в других местах, как правило, слабо освоенных человеком. Членам ордена цистерцианцев, в рамках которого создавались новые монастыри, запрещалось владеть собственностью и использовать труд зависимых крестьян. Монахи сами должны были заниматься сельским хозяйством, обеспечивая себя всем необходимым. Бо'льшую часть времени они проводили в хозяйственных работах, а не в богослужении, как этого требовал устав бенедиктинцев. Орден цистерцианцев управлялся генеральным капитулом – ежегодным собранием всех аббатов. Цистерцианцы имели белые одежды, противопоставляя себя клюнийцам, носившим черные одеяния.
Во второй половине XII в. в условиях бурного роста товарно-денежных отношений цистерцианские монастыри все чаще пренебрегали строгими аскетическими правилами устава, неизбежно подвергаясь коррозии обмирщения. Их усердный труд, подкрепленный стремлением сделать сельское хозяйство высокопроизводительным благодаря техническим новшествам, приносил богатые плоды. Монастыри активно втягивались в рыночные отношения, обзаводились новыми землями и другим имуществом и все чаще поручали хозяйственные работы так называемым обращенным (конверсам), которых набирали из среды сельских бедняков; конверсы работали за пропитание, а время их труда определял аббат монастыря.
К концу века от ордена цистерцианцев отделились два новых ордена – премонстрантов и картезианцев, принявших более строгие аскетические уставы, в которых акцентировалась главная цель монастырской жизни – уход от мира. Однако обмирщение монашества продолжалось. В XIII в. владения церкви и монастырей охватывали в Италии около трети всех культивируемых земель. Огромные богатства духовенства находили отражение в строительстве новых храмов и монастырских комплексов, в роскоши церковных интерьеров и епископских резиденций, а жизненный уклад верхушки клира мало отличался от бытовых традиций светской знати. Обогащение и обмирщение стали характерной чертой образа жизни не только церкви, ее белого духовенства, но и монастырей, которые со временем начали утрачивать самостоятельность в рамках церковной организации, переходя с согласия папства в подчинение епископов.
Материальные интересы римско-католической церкви, ее далеко зашедшее обмирщение резко контрастировали с принципами бедности и нестяжательства как важной этической нормы, звучавшей в проповедях ее служителей. В обществе зрели идеи радикальной реформы церкви, возврата к раннехристианским моральным основам ее бытования, к отказу от вмешательства в дела светской власти и в то же время к утверждению независимости от нее. Возникали новые толкования самой церковной доктрины явно еретического толка, поскольку они отходили от канонизированной догматики христианства. Нередко ереси оказывались связанными с социальным протестом широких масс против несправедливости как светских, так и церковных властей.
Возникновение ересей во многом было связано с развитием городов. Расширение круга грамотных мирян порождало в их среде стремление к поискам индивидуального пути к Богу, к самостоятельному, без посредства клира знакомству со Священным Писанием, тем более что в XIII в. появилось немало переводов Библии на народные языки. Подъем массового религиозного сознания выливался в формы протеста против обмирщения церкви, предававшей забвению принципы раннего христианства. Эпоха папской теократии, богатства и могущества католической церкви стала временем возникновения различных еретических движений. Их очагами были, как правило, города, куда стекалось искавшее лучшей доли разорявшееся сельское население, пополняя в них ряды плебса. Нередко еретические движения сливались с политической борьбой городов против местных епископов за обретение прав самоуправления, как это происходило, например, в Милане, где борьба основной массы городского населения с архиепископом длилась в течение нескольких десятилетий.
Ереси вальденсов и катаров, получившие широкое распространение в Италии, особенно в Ломбардии, и других странах Европы, возникли в XII в. в городах Южной Франции. Вальденсы (их название связано с именем основателя, богатого купца Пьера Вальдо) исповедовали принципы апостольской жизни в бедности, они бродили по дорогам, проповедуя Евангелие и призывая всех христиан к покаянию. Движение вальденсов имело четкую антицерковную направленность – они выдвинули тезис, что погрязшая в богатстве и грехах католическая церковь этим лишила себя святости и потому не может совершать таинства, а нищий бродяга-мирянин, наоборот, приобрел такое право.
Ересь катаров (от греч. «чистые») следовала еще более радикальному учению: церковь рассматривалась в нем как орудие Сатаны, а сам крест – главный предмет ее поклонения – как символ зла, царящего в материальном мире и порождающего пороки и страдания. Этическими нормами катаров стали угодные Богу суровый аскетизм и нестяжательство. Официальной «грязной» церкви они противопоставляли свою церковь, «чистую». Одним из центров движения катаров был город Альби в Южной Франции, отсюда их другое название – альбигойцы. Церковь катаров поддерживали не только горожане, но и представители дворянства. В сложившейся ситуации католическая церковь в начале XIII в. выступила с призывом к крестовому походу против альбигойцев. В ходе альбигойских войн 1209–1226 гг., в которых приняли участие феодалы Северной Франции, а затем и король Людовик VIII, движение катаров было жестоко подавлено. Для борьбы с ересями папство в 1230-е годы создало систему инквизиции: папский инквизитор – такая должность была учреждена в каждом епископстве – проводил расследование всех дел, касающихся ересей, и единолично выносил приговор. Решение инквизитора принималось к исполнению епископом и светскими властями. Обвинение в ереси завершалось сожжением на костре, по утверждению церкви очищающим еретика от заблуждений.
Стремление широких слоев населения к созданию бедной, «чистой» церкви, выливавшееся в массовые движения вальденсов и катаров, побудило папство искать новые формы борьбы с ересями, не только прибегая к суровым репрессиям, но и повышая авторитет самой церкви в глазах паствы. С этой целью папа Иннокентий III, а затем и его преемники учредили нищенствующие монашеские ордена доминиканцев и францисканцев, которые должны были воплотить аскетические идеалы и принципы апостольской жизни. Тем самым менялся бы и образ церкви, становившейся ближе к чаяниям масс. Если бенедиктинские монахи изначально выдвигали идеал аскета-отшельника, то возникшие в первые десятилетия XIII в. нищенствующие ордена видели свой идеал в странствующем аскете-проповеднике, который по примеру апостолов нес в мир учение Христа. Доминиканцы и францисканцы произносили проповеди на городских площадях, собирая толпы народа, и жили исключительно подаянием. В образе жизни и проповедях они отчасти использовали идеи вальденсов и катаров – не имели собственности, по облику напоминали нищих, проповедовали презрение к мирским благам и идеал «святой бедности».
Орден доминиканцев был основан в 1216 г. испанским клириком Домиником де Гусман (1170–1224) на юге Франции, охваченном ересью альбигойцев, с целью не допустить разрушения католической церкви этим набиравшем силу движением. Основу ордена проповедников составили члены общины, возникшей в Тулузе в 1214 г.,
