Что сделала Мари? Воспользовалась мною же ей и подсказанной схемой: через постель добыть блага. Скорее всего на неудачнике, попавшем под нокаутирующий удар главы гильдии, она уже распланировала жениться и через это получить хорошие условия от городской администрации. Именно ведь власти городских поселений фактически содержали весь пул танкистов, тащащих всякий хлам, а не только элитные ништяки как гильдейцы Генриха, в обмен на разведку вокруг города. Нормальный такой план, если оценивать его отстраненно, без эмоций. С пониманием эмоциональных порывов у дочки Сэма всегда были проблемы…
В итоге произошло то, что произошло. Сила родительской любви оказалось такой большой, что механ об неё в буквальном смысле убилась. А теперь мне нужно было хотя бы понять, что делать с этим бревном с глазами. Просто для информации: предложенный вариант срезать отвалом подножие дюны, кинуть туда тело и сбросить сверху пласт песка я даже не рассматривал. «Мы в ответе за тех, кого приручили» довольно глупо звучит на обломках погибшего мира, но… Есть вещи, через которые нельзя переступать. Во всяком случае, я в это верил. Все еще верил.
* * *
Найти укромный уголок, где с одной стороны от посторонних взглядов заслонял борт Стали, а с других — дюны, довольно быстро удалось. Песчаный холм я все-таки подрезал отвалом — туда отправились веревки и вонючие шмотки. Вернее, наименее вонючие части сначала послужили тряпками: воды на полноценный душ у меня не было, и в пустыне взять её было неоткуда. Заодно я осмотрел остальное тело все-таки жены на предмет ран и других повреждений — и, разумеется, таковые нашел. Как и следы нескольких уколов, и грязные бинты, намотанные, увы, не ради антуража. Пришлось еще и аптечку потрошить.
Никакого участия в помывочных процедурах Мари не принимала — то ли действительно, по выражению родственника, «кукухой уехала», то ли впала прострацию, или как оно там правильно называется? Я все же надеялся на второе, но… В общем, я потратил некоторое время, чтобы мысленно «объяснить» Стали, что человек, которого я гружу в жилой отсек не член экипажа, а пассажир. И в случае чего меня от него нужно защищать как от внешнего врага. Раньше такой фокус мне не факт, что удался бы, но сейчас, после контакта с бродягой, разговора с Саймоном и котузии на анлиме, я наоборот уверенно мог сказать, что все получится. И получилось. Оставалось супругу только как-то разместить.
Надо сказать, что обитаемый объем корпуса «Шестерки» у меня был забит так, что оставалось только место для сна. Еда, часть запасов воды, одежда, инструменты, расходники и прочее, прочее, прочее — автономка искателя-одиночки такая штука, никогда не знаешь, что понадобится. Впрочем, сейчас я хотя бы не вез груз снаружи, кроме того, что мне навесили как участнику каравана, потому смог переместить кое-что на моторные жалюзи и закрепить в других местах снаружи.
Мари, по возможности удобно устроенная на склоне дюны на моем матрасе полусидя, взирала по-прежнему сквозь всю эту возню, не подавая признаков работы сознания. Пришлось мне опять затаскивать её в люк словно что-то не очень живое, да и внутри упарился, пока наполовину затолкал, наполовину затащил на место мехвода. В смысле, на то место, где раньше стояло сидение и сводились органы управления танком и приборы. Сейчас все было демонтировано, даже люк по моей просьбе зарощен Сталью наглухо. Щели ходового триплеса тоже полностью утонули в металле, хотя снаружи так не казалось.
Но лучшего места все равно не было, так как конструктив «Удара» не предусматривал четвертого человека в экипаже, а в той половине башни, где должен был бы сидеть наводчик, теперь располагался казенник спаренной скорострелки и система боепитания этой пушки. Короче, по геометрии, и чтобы мне самому еще оставалось место лежа спать, вариант был только один. И, к счастью, мне не нужно было искать где-то посреди пустыни сидение, крепить его и все такое прочее. Достаточно лишь было положить руку на металл рядом.
Это выглядело одновременно и красиво, и противоестественно до жути — как из твердого монолита бронекапсулы боевой машины прорастает полугоночное кресло-ковш для посадки полулежа. Как одновременно проступают в потолке смотровые щели, в которые начинает литься закатный свет уходящего дня — если что-то мне приходилось представлять во всех деталях, чтобы орудие Хель меня поняло, то знакомые вещи восстанавливались и воссоздавались уже из памяти металла. Ну, вот и все. Я сделал, что мог. Пока так, а дальше буду думать после того, как дежурство откатаю…
— Это ведь… не сон?
Голос был настолько тихим, что я скорее угадал слова, чем услышал. А еще я никогда б не подумал, что смогу мгновенно развернуться в норе, в которой разве что ползти можно.
— Мари! Пить?! Есть?! Что болит?!
Тараторя это, я хлопнул по выращенным Сталью лентам, заменяющим привязные ремни. Металл, вот только что твердый, мягкими щупальцами втянулся в ложе больной.
— Как?
С координацией движений у девушки оказалось все плохо, но она явно пыталась ощупывать те места, которые только были основаниями заменителей ремней.
— Мой танк — Сталь. Ты ведь знаешь, что это, — подсказал я. И, осененный внезапной догадкой, опять приложил руку к металлу.
В этот раз росток проклюнулся из потолка, в движении раскрываясь сложным кружевом сетки и лепестков, то есть лопастей. Чтобы механический вентилятор заработал, мне пришлось вообразить турбинку и по тонкому каналу, проросшему через корпус подвести к ней давление от выхлопной системы. Увы, но электромотор я представить себе до сих пор не мог. Но и то, что получилось, заработало. И не просто заработало, гоняя воздух, но еще и сработало!
— Научи!!! — Мари повторила мой жест, положив руку на броню — и, разумеется, ничего не добилась. Зато я добился: какой знакомый блеск в глазах!
— Не так быстро, — осадил я её, мысленно ликуя. — Сначала в норму себя приведи, а то ты сейчас даже если захочешь, не услышишь «Шестерку».
Враньё, конечно, но здравое и правильное. Фу-ух… Главное теперь не показывать девчонку родственникам, а их — ей. А то я даже не знаю, что произойдет, но ничего хорошего точно. Собственно, мне в этом случае даже врать не нужно, просто расскажу, как я «слышу» Сталь, пусть пробует повторить.
Саймон говорил, сталеводы проводили такие эксперименты, пытаясь дать возможность чувствовать свой танк кому-то из семьи. Ничего такого для этого не требовалось, только гора упорства. Вслушиваться до рези в ушах, до затекания пальцев, пытаясь почувствовать хоть что-то — и так пока не выйдет. Ну тут-то Мари всех перелюнет, ради возможности творить из металла все что угодно. Про ограничения орудия Хель я её расстрою позже, когда все получится. Авось она к тому моменту совсем адекватной станет. Ну, насколько для неё это возможно.
Глава 33 без правок
Тому, кто разработал правила внутреннего распорядка в экспедиции, а потом железной рукой контролировал их соблюдение, на полном серьезе памятник поставить надо. На пятнадцатый день кружения по абсолютно одинаковым дюнам даже у самых целеустремленных и доверяющих руководству людей закрадывалась мысль: «а знают ли наши командиры, куда мы движемся, не заблудились ли?» И «что будет, когда в цистернах заправщиков кончится топливо и вода?» наверняка не раз в голову приходило. Но ни разговорчиков в эфире, ни шепотков у гусениц вставшей на ночевку техники не было. Во всяком случае, я не слышал.
