Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Я учу молодых воинов, что осторожность на войне — добродетель. Всегда существует искушение ринуться в атаку сломя голову, врезаться с ревом во вражескую «стену щитов» в надежде, что ее удастся проломить за счет одних только натиска и ярости. Искушение это проистекает из страха, а подчас лучший способ преодолеть страх — это издать боевой клич, напасть и убивать. Но и противник, скорее всего, руководствуется тем же порывом и тем же страхом. Он тоже кинется убивать. Дай мне выбор, я предпочту отражать атаку обезумевших от страха воинов, чем атаковать сам. Люди, охваченные яростью, повинующиеся безрассудному порыву, будут сражаться как волки, однако умелое обращение с мечом и дисциплина почти всегда берут над ними верх.
Тем не менее я сам, горланя боевой клич, устремился на группу вооруженных людей. Они не построили «стену щитов» — щиты у них были слишком маленькие и предназначались лишь для защиты от ударов, но образовали «стену мечей». Охранникам работорговца платили за поддержание порядка, запугивание, охаживание плетьми спин беззащитных невольников, в их обязанности не входило биться против нортумбрийских воинов. Кое-кому из них, уверен, доводилось сражаться в «стене щитов». Они знали свое ремесло, убивали и оставались в живых, но едва ли обладали опытом, имевшимся у моих людей. Давненько эти парни не проводили по многу часов в упражнениях с тяжелым мечом и щитом, потому как врагами их были невооруженные рабы, зачастую женщины и дети. Худшее, с чем им приходилось сталкиваться, — это со взбесившимся невольником, которого не составляло труда избить дубинкой до бесчувствия. А теперь против них выступали воины — мои воины.
Финан был рядом, выкрикивая что-то на родном языке, а Беорнот находился слева. «Беббанбург!» — проревел я опять. Клич явно ни о чем не говорил защитникам, но они видели перед собой воинов в доспехах и шлемах, бесстрашных в битве, жаждущих их смерти. Воинов, жаждущих убивать.
Я налетел на воина с меня ростом, со всклокоченной черной бородой и в кожаной куртке. Меч он выставил как копье. Видя, как мы приближаемся, противник отступил, но меч продолжал держать прямо перед собой. Надеялся, что я сам нанижусь на него? Вместо этого я отвел клинок левой рукой и, уловив его зловонное дыхание, погрузил Вздох Змея ему в брюхо. Я опрокинул здоровяка на стоящего позади противника. Воин справа от меня вскрикнул, потому что Финан полоснул его по глазам. Беорнот рядом размахивал окровавленным мечом, и я принял вправо, извлекая клинок из упавшего. При этом врезался в другого врага. У того был сакс, удар которого остановила моя кольчуга. Он надавил, но шагнул в ужасе назад, и укол его лишился силы. Наемник захныкал, замотал головой, видимо желая сдаться, но я ударил его в лицо одетой в шлем головой. Хныканье перешло в стон, потом глаза его распахнулись — это клинок Беорнота вошел ему между ребрами. Это были глаза человека, погружающегося в пучину ада. Он упал. Я сделал еще один шаг и оказался в тылу у нестройной линии врагов. Передо мной была открытая дверь. За ней на сверкающей под солнцем воде стоял так нужный нам корабль. Я развернулся, продолжая кричать, протащил голодное лезвие Вздоха Змея по шее одного из охранников, и враги вдруг закончились. Остались только люди, взывающие к милосердию, корчащиеся в агонии и умирающие, а еще — кровь на каменных плитах. Какой-то грузный человек мчался в панике по лестнице, построенной близ клетки для женщин.
Мы — воины.
— Гербрухт!
— Господин?
— Приведи Бенедетту и детей.
Нам противостояли девять человек, я их пересчитал. Пятеро умерли или умирали, трое стояли на коленях, один убежал наверх. С одной стороны за железными прутьями решетки ревели от страха женщины, с другой — толпились в тени мужчины.
— Беорнот! — Я указал на троих коленопреклоненных. — Добавь к этим урода, которого мы схватили во дворе, сними со всех кольчуги, запри их и узнай, согласен ли кто из рабов поработать гребцом!
Человека, убежавшего по лестнице, я видел лишь мельком: крупный, но не такой, как Беорнот или Фолькбальд — оба высокие и мускулистые, — а именно толстый. Он в панике лез вверх по ступеням, громко топая. Сжав Вздох Змея, я последовал за ним.
Видимо, лестница осталась от римской постройки — нижние ступеньки были каменные, а выше них шел пролет из недавно сделанных деревянных. Они вели к площадке, над которой порхала потревоженная пыль. Поднимался я медленно. С верхнего этажа не доносилось ни звука. Я предположил, что жирдяй, кто бы он ни был, поджидает меня. Подоспел Финан, и мы вдвоем стали осторожно взбираться по деревянным ступенькам, морщась при каждом скрипе.
— Один, — прошептал я.
Направо от лестничного пролета находился завешенный плотной тканью дверной проем. Я подозревал, что, стоит мне ступить на площадку, из-за шерстяного полога вылетит копье, поэтому приготовился отвести удар Вздохом Змея. Но копье не появилось. Я отдернул завесу. Раздался приглушенный вскрик. Снова послышались тяжелые шаги, намекая на то, что толстяк взбирается по другой лестнице.
— Гуннальд? — предположил Финан.
— Скорее всего, — отозвался я, не в силах больше сдерживаться.
Сделав последний шаг, я сорвал ткань с проема. Кто-то охнул, вскрикнул, и я увидел еще одну клетку, из которой округлившимися от ужаса глазами смотрели на меня три женщины. Я приложил палец к губам, и они притихли, указав взглядами еще на один пролет деревянных ступенек, ведущий к верхнему этажу.
— Гуннальд! — окликнул я.
Молчание.
— Гуннальд! Я пришел сдержать слово! — Я побежал по лестнице, нарочито громко топая ногами. — Гуннальд, ты меня слышишь?
Ответа по-прежнему не было, только шорох где-то глубоко на чердаке, под самой крышей. Свет едва проникал, но, взобравшись туда, я различил в дальнем углу толстяка. В руке он сжимал меч. Его била крупная дрожь. Мне редко доводилось видеть настолько перетрусившего человека.
Финан прошел мимо меня и толкнул маленький ставень, замеченный мною со двора. Стало светлее, и я разглядел тяжелые дощатые сундуки и прочную деревянную кровать с ворохом шкур, в которых пряталась девица. Она испуганно поглядывала на нас.
— Гуннальд? — спросил я у толстяка. — Гуннальд Гуннальдсон?
— Да, — произнес тот почти шепотом.
— Брось меч, — велел я. — Если только ты не хочешь со мной сразиться.
Он затряс головой, но продолжал сжимать оружие.
— Мое имя Утред, сын Утреда, лорд Беббанбургский, — назвался я.
Пальцы разжались, и меч загремел по деревянному полу. Гуннальд последовал за ним, упал на колени и протянул ко мне сцепленные руки:
— Лорд!
На чердаке было и второе закрытое окно, оно выходило на реку. Я прошел мимо коленопреклоненного толстяка и толкнул ставень, чтобы впустить в комнату больше света.
— Не люблю работорговцев, — спокойно объявил я, вернувшись к Гуннальду.
— Многие не любят, — прошептал он.
— Это невольница? — спросил я, указав Вздохом Змея на девушку на ложе.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
