— Представь себе, знаю.
— Уже есть кто-то на примете?
— Нет. Но, думаю, за этим дело не станет.
Хадар озадаченно посмотрел ему в лицо:
— Зачем тебе это? Чего хочешь на самом деле? — на этот раз он не играл.
Вишневский развёл руками:
— Скучно живём. Надо иногда устраивать себе встряску, просто чтобы почувствовать, что живой.
Лжёт? Наверняка. Ничего, рано или поздно тайное становится явным. Сейчас же главное не вспугнуть его.
— Хорошо, — серьёзно сказал Хадар. — Я пробью эту тему. Посмотрим, что можно сделать. Но, предупреждаю, будет нелегко. Сам понимаешь, какие сейчас времена.
Вишневский кивнул, направился к двери, но замедлил шаг возле висящей на стене картины. На неё была изображена Река, в горловине между Элсаром и Сухири, а на ней фрегат под парусами. Хадар любил эту картину за светлую ностальгию по временам, которые он здесь не застал. Такой вот парадокс: грустить по тому, что никогда не видел.
— Гай, — позвал Хадар.
Гость обернулся.
— У нас с тобой было много разногласий. Ни ты, ни я не забудем, что это я возглавлял комиссию по расследованию бунта, который ты готовил.
Вишневский молчал, ожидая продолжения. Можно было только догадываться, о чём он думает. Может, вспоминает их встречу перед казнью, когда Хадар в последний раз пытался завербовать главаря бунтовщиков. Его охватывало бешенство, когда он думал, что Вишневский сдохнет. Тупо и бездарно. Хадар обещал ему лучших врачей, рисовал прекрасные перспективы, играл на элементарном желании жить. Однако, после всех пыток Вишневский большую часть времени был в отключке, да и в сознании плохо что-либо соображал. И вот, спустя девять лет, Хадар вновь пытается его завербовать. В этом была некая ирония.
— Наступает время, — сказал он, — когда мы окажемся в одной лодке. Если новые мокрозявы не будут выныривать, те, которые есть, полностью истощатся, и кукрить воду станет некому. Тогда горожане вспомнят, кем мы были прежде. Ты понимаешь? Они захотят снова заставить нас кукрить. Дарвинизм — безжалостная штука и работает во всех мирах. Что мы будем делать, когда они придут? Все мы, победившие на турнирах и прошедшие обработку?
— У тебя есть предложения? — спокойно спросил Вишневский.
— Пока только одно: нам нужно объединиться и найти способ противостоять им. Мы живём на стыке старого и нового времени, и уже сейчас нужно решить, кем мы будем: волками или овцами.
Вишневский поскрёб бороду и негромко сказал:
— Я подумаю над твоими словами.
После чего вышел из дома, бесшумно прикрыв дверь.
Хадар прошёл по комнате, вновь остановился у картины, глядя невидящим взглядом на летящий навстречу своей погибели корабль. В голове вертелись слова Вишневского: «Турниры между мокрозявами утверждены сводом правил Башни». Турнир. А ведь это прекрасный способ выманить Владыку из Леса. Заодно и всё своё семейство пусть прихватит — у благородных домов Азара давно не было развлечений. А к Владыке в это время можно запустить разведчика: осмотрится, побеседует на месте с людьми.
Хадар радостно засмеялся, глядя на картину.
— Что же, Вишневский, ты вновь подарил мне неплохую идею, — сказал он. — Готовь свою девочку к битве. Мы найдём ей противницу и устроим зрелище, каких здесь давно не было.
***
(Тем же вечером)
Привстав на локте и прищурив один глаз, Хадар разглядывал Даяну. Красивая она всё-таки баба, и с годами красота не увядала, а наоборот приобретала совершенную форму. Хадар подозревал, что это неспроста: Даяна почти пять лет была фавориткой Великого Колдуна. Потом его страсть к ней остыла, и он выслал Даяну в Элсар. Что неудивительно: Хадар не представлял мужчину, способного долго выносить её капризы. Судя по всему, в качестве отступных Колдун подарил Даяне вечную красоту. Её смуглое, обнажённое тело в дрожащем свете свечей было прекрасно. В памяти всплыли стихи:
«С губами, сладко улыбающимися, Она глядит глазами суженными, И черны пряди вкруг чела; Нить розоватыми жемчужинами С кораллами перемежающимися Ей шею нежно облегла»[Стихи В. Я. Брюсова «С губами, сладко улыбающимися»].
Однако сегодня в каре-зелёных глазах красавицы затаилась тоска. Её не радовали ни новые гобелены с изображением цветов, ни рассыпанные по прикроватному столику аметисты.
— Что печалит мою королеву? — спросил Хадар, разглядывая её округлую грудь.
Даяна вздохнула:
— Мне всё чаще кажется, будто я не живу, а всего лишь наблюдаю эту жизнь. Пересыпаю, как песок сквозь пальцы, и его тут же уносит ветер.
— Мне кажется, тебе грех жаловаться. У тебя достойное занятие…
— Дотойное занятие?! — вскинулась Даяна. — Шутишь?! Я всего лишь ввожу мокрозяв в транс. Раньше, пока Хранители не разосрались с Орденом Кодунов, это делали послушники в колдуны. Послушники, Хадар! А я прошла посвящение, я участвовала в обрядах! Он (речь шла о Великом Колдуне) отстранил меня от дел, сослал в этот вонючий городишко!
Хадар поймал её руку, покрыл поцелуями от кончиков пальцев до плеча, прильнул губами к ямочке на ключице. Даяна усмехнулась, глядя на его сверху вниз:
— И зачем я откровенничаю с первым сплетником Элсара?
«Затем, что тебе нужны уши, в которые можно сливать своё нытьё», — подумал он, уязвлённый прозвищем сплетник. Но сегодня ругаться с Даяной в его планы не входило. Она нужна ему тёплая и покладистая.
— Даже сильной женщине разрешается иногда показать слабость, — прошептал он. — Но ты ещё можешь вернуть расположение Верховного Колдуна.
Даяна прерывисто вздохнула:
— Как?! Он не вспоминает обо мне уже четвертый год!
— В Элсаре готовится турнир мокрозяв. На него прибудут все соседи, в том числе он.
Даяна повернулась к Хадару, взметнув ногами лёгкое покрывало.
— Турнир? Ты не шутишь?
— Разве можно шутить такими вещами?
— И ты весь вечер молчал?! — она ударила Хадара кулачками, в полумраке полные груди соблазнительно качнулись.
Он еле сдержался, чтобы снова не овладеть ею. Мысленно пообещал себе: «Позже. Сейчас о деле».
— Тебе старик сказал про турнир? — спросила она.
— Да.
На самом деле после разговора с Вишневским он со стариканом ещё не встречался. Но Даяне об этом знать не нужно.
— Но почему организовывают турнир? — спросила она. — После стольких лет затишья. Чья это идея?
Хадар мысленно усмехнулся: «Ты уверена, что хочешь знать, милая?» Надо было рассказать правду, хотя бы половину. Даяна не станет ничего делать, пока не разузнает детали.
