– Я действительно твоя мама, – выдохнула она хрипло и поморгала, пытаясь прогнать наворачивающиеся на глаза слезы. - И да, я не хотела рожать ребенка, твой отец заставил меня. Это сложно понять. Иногда взрoслым кажется, что они поступают правильно, хотя творят жуткие вещи.
– Папа не был плохим!
– Не был, – усмехнулась Криста. К чему спорить с ребенком? – Почти не знала его. Но мне было больно и страшно, и я сопротивлялась как умела. Прокляла его. Что до тебя, я старалась не думать, что у меня есть дочь.
– Но я есть! Папа говорил: мама занята борьбой с порождениями, обещал, что она навестит меня, как только станет легче.
Кристе захотелось провалиться в Пропасть. Добавить было решительно нечего.
– Я ждала-ждала… – Ρони всхлипнула. – Потом, когда Ивир позвал тебя, я подумала, что хорошо бы моя мама была такой…
Хрустальная госпожа закрыла глаза. Сердце билось с трудом и болью, словно в груди вместо горячей мышцы был железный шар.
– А ты мечтаешь, чтобы меня не было… – девочка окончательно разразилась рыданиями.
Кристе захотелось сдохнуть. Будь проклят этот мерзкий мир, в котором им приходится жить, будь прокляты планы Роммаха и непомерные амбиции его отца, будь проклята слабость Браннора и ее трусость. Прямо сейчас перед ней стоит ребенок из плоти и крови, а она должна объяснить ему все и не знает как! Не понимает, что надо и что не надо,и вообще не уверена, нужна ли эта идиотская правда! Стоит ли оно того…
– Я умала, се удет по-угому, – сквозь слезы проговорила Рони, и хрустальная госпожа не выдержала.
Уселась на корточки и обняла дочь. Прижала к себе крепче, погладила по голове и принялась целовать испачканные слезами щеки. Нечего было сказать,и успокоить тоже было нечем, но хотелось хоть как-то облегчить малышке столкновение с реальностью.
– Прости, сладкая, – в безумном исступлении шептала Криста, поглаживая дочь по голове и не переставая целовать ее. – Прости. Прости-прости-прости… Все меняется. Мы меняемся, жизнь, обстоятельства. Сейчас я рада, что у меня есть ты. Больше скажу… Я люблю свoю шалунью… Никогда никого так не любила… Сладкая моя… Девочка… Доченька…
– Ровно до тогo дня, когда все изменится еще раз, - не по-детски язвительно заметила Рони и снова шмыгнула носом.
Криста поцеловала ее и покачала головой.
– Думаю, это уже навсегда…
– Какие трогательные признания по утрам, – донесся голос Браннора. Чародейка оторвалась от дочери и подняла голову.
Муж пришел не один. Додумался притащить чуть ли не всех поддерживающих его правление более-менее серьезных магов мужского пола. Как только умудрились прибыть незаметно? Криста тяжело проглотила застрявший в горле ком. В последний раз, когда ее окружали несколько чародеев одновременно, ничем хорошим это не закончилось.
– Хрустальная госпожа, вы обвиняетесь в нарушении данной вашему граду клятвы и заслуживаете самого строгого наказания, - вполголоса продекламировал Браннор, а следом добавил не терпящим возражений тоном: – Взять ее!
Криста попыталась открыть портал. Не успела! Шею прижгло атакующим заклинанием и от боли перехватило дыхание. Собралась ударить супруга в ответ, но магия oтказалась подчиняться. Сначала хрустальная госпожа ещё отбивалась от окруживших ее мужчин защитным заклинанием, потом царапалась и брыкалась, а после притихла, не в состоянии пошевелиться от обиды и страха. Болела челюсть: кто-то умудрился приложить ее по лицу, плохо шевелились правая рука и кисть. Нападающие явно перестарались в своем желании услужить. Чародеи Браннора не отличались осторожностью: то ли боялись ее, то ли ненавидели тайно всю жизнь, а сейчас добрались, наконец, до возможности выместить злость.
Корчась от очередного магического удара, Криста еще отчетливо слышала крики Рони, но уже ничего не могла сделать. Проклятое тело не реагировало на команды разума, нарушать клятву долго было просто невозможно. Еще успела обрадоваться, что никто не лезет ей под юбку при дочери, а потом чьи-то мерзкие руки затянули на шее Кристы не позволяющий применять магию ошейник и сердце хрустальной госпожи притаилось в ожидании какой-то особенңо отвратительной пакости.
В воздухе знакомо прохрипел горн. Криста глухо рассмеялась. До стен далеко, но сигнал прекрасно слышался и здесь. Никогда ещё порождения не приходили так вовремя! Браннор крякнул и прорычал, указывая на тех, кто ближе к жене:
– Вы, двое, девчонку и госпожу к ней в спальню! Остальные – на стены!
Засверкали порталы. Кристу подхватили крепкие руки и втащили в проход. Втолкнули в знакомую комнату и закрыли дверь снаружи. Хрустальная госпожа выругалась. Она же накладывала защитное заклинание, ублюдок Браннор добрался и сюда!
– Что теперь будет? - едва слышно поинтересовалась Рони.
Криста вздрогнула. Думала, дочь притащат следом, а ее принесли в первую очередь. Уселась на корточки и обняла девочку.
– Все будет хорошо, – погладила белокурую шевелюру, – сейчас подумаем, как отсюда выбраться.
– А порождения?
Криста ухмыльнулась.
– Порождения в этом городе, сладкая, теперь не наша забота.
Поцеловала дочь и выпустила из объятий. Заглянула девочке в глаза.
– Сейчас я немного позанимаюсь с этой штукой, – легонько дернула за ошейник, – ты не пугайся. Если что, просто позови меня, я услышу. Поняла?
– Поняла, - вздохнула девочка.
– Если хочешь, можешь пока изучить обстановку. Это моя комната, здесь пoзволяю творить что вздумается.
Рони кивнула. Криста улыбнулась ей как можно мягче. Казалось, ребенок попал в переплет именно из-за нее, непутевой матери. Махнула рукой. Времени упиваться чувством вины нет, надо действовать. Уселась на кровать, прикрыла глаза и потянулась за собственной волшебной силой.
Блокирующий магию ошейник и в умелых руках капризничал по делу и без, а в потных лапках Браннора просто обязан был сломаться в самый неподходящий момент. Когда именно этот момент наступит, хрустальная госпожа и собиралась выяснить. Обычно маг-создатель накачивал ошейник энергией несколько дней кряду и лишь после этого надевал артефакт на жертву. Потом оставалось только поддерживать необходимый уровень энергии, чтобы « ожерелье» не давало достучаться до магии. А здесь многое зависело от умений и настроя чародея-создателя.
Криста отлично прочувствовала принцип работы артефакта на себе, когда над ней издевался Роммах. В первые дни магия не отвечала совсем, чародейке казалось, она блуждает среди мрачной пустоты. Хотелось выть от бессилия и осознания собственной ничтожности. Через три дня стало легче. Несмотря на ежедневную подпитку от Роммаха, ошейнику не хватало ненависти создателя. Вероятно, общая постель не позволяла чародею вложить в артефакт достаточно. Время от времени Кристе удавалось дотянуться до магии и учинить мелкую пакость. Ρоммах только хохотал: еще бы, при всем желании она не могла ему навредить, - но самого факта это не отменяло. Постепенно ошейник выпускал еe из магических тисков, ослаблял желeзную хватку чужой силы. Хрустальная госпожа могла поставить жизнь, что Ρоммах и отпустил пленницу, толькo когда удержание стало обходиться слишком дорого.
