Это слово вращалось в его сонном разуме, как водоросль в ленивой воде. Шангри-ла. Как это усыпляюще. Шангри-ла. Как из романа или из фильма. Какой-то первобытный Эдем. Отделенный от всего мира.
— Из того, что пишут в газете, видно, что у них там никогда нет дождя.
— Где? — спросил он, чтобы показать, что он не спит.
— В Аравии, должно быть.
Он услыхал, как закрылась дверь. Он погрузился глубже под поверхность материального мира, чтобы насладиться этими четырьмя минутами. Аравия. Аравия. Тоже усыпляюще. Открыли Шангри-ла в Аравии. Открыли…
Аравия!
Он внезапно вырвался из-под спутанных одеял и схватил газету. «Кларион» первый попался ему в руки, ибо как раз заголовки из «Клариона» составляли ежедневную дозу чтения госпожи Тинкер.
Ему не пришлось искать. Это был самый лучший материал для первой полосы из всех, которые были у газет со времен Криппена.[12]
«ШАНГРИ-ЛА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЕТ. СЕНСАЦИОННОЕ ОТКРЫТИЕ. ИСТОРИЧЕСКАЯ НАХОДКА В АРАВИИ».
Он скользнул взглядом по истерически возбужденным колонкам и с нетерпением отбросил газету, предпочтя более достойную доверия — «Морнинг Ньюз». Однако «Морнинг Ньюз» проявляла почти что такое же возбуждение, что и «Кларион». «КИНСИ-ХЕУИТ СОВЕРШАЕТ ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ, — сообщала «Морнинг Ньюз». — СЕНСАЦИОННЫЕ ИЗВЕСТИЯ В АРАВИИ».
«С большой гордостью мы публикуем телеграмму нашего корреспондента Пола Кинси-Хеуита. Как убедятся наши читатели, его открытие было подтверждено тремя самолетами британских ВВС, которые после прибытия господина Кинси-Хеуита в Мукалли были посланы с целью установить местоположение открытого места».
Перед этим «Морнинг Ньюз» заключила контракт с Кинси-Хеуитом на серию статей о его путешествии в Аравию, и теперь газета несла какой-то бред на тему своего нежданного счастья.
Он пропустил похвальные гимны, которые «Морнинг Ньюз» пела в свою честь, и перешел к намного более трезвой прозе, автором которой был победоносный исследователь.
«Мы были в Руб аль-Хали с научными целями… в наши головы не приходила мысль о исследовании следов цивилизации в облике фактов или легенд… хорошо исследованная страна… обнаженные горы… на которые никто не осмеливался взбираться… потерей времени в дороге между одним колодцем и следующим… в стране, где вода решает вопрос о жизни и смерти, никто не отклоняется от дороги, чтобы взбираться на высокие вершины… внимание привлек самолет, который прилетал два раза в течение пяти дней и некоторое время кружил низко над горами… нам пришло в голову, что авиакатастрофа… возможная помощь… совещание. Рори Хэллард и я отправились на поиски, в то время как Дауд пошел к источнику в Зарубе за новым запасом воды… не было видно никакого входа… стены, как в Гар Куар… сдаемся… Рори… тропинку, ступить на которую не решился бы даже козел… в два часа до вершины… долину удивительной красоты… зелень потрясающа… вроде тамариска… архитектура больше напоминает Грецию, чем Аравию… колоннады… светлокожие, персидского типа, с большими глазами… с врожденным обаянием и стройным телосложением… очень дружески настроены… чрезвычайно возбуждены появлением самолета, который скорее всего они приняли за какую-то птицу… мощеные площади и улицы… удивительно похоже на столицу… изоляция, причина которой не в трудности пути через горы, а в отсутствии животных для транспортировки воды… пустыню без этого перейти невозможно… в положении маленького островка в океане пустыни… так же не имеющие представления о том, что находится за пустыней или как далеко она простирается, как древние не имели понятия о том, что находится за Атлантическим океаном… традиция уничтожения… языковые трудности… это предположение, сделанное скорее на основании жестикуляции… террасовые поля… обезьяний бог из камня… Вабар… взрыв вулкана… Вабар… Вабар…»
В «Морнинг Ньюз» была помещена подробная контурная карта Аравии с крестиками в соответствующем месте.
Грант лежал и смотрел на нее.
Так, значит, именно это видел Билл Кенрик.
Он выбрался из взбесившегося сердца урагана, из бушующего песка, из темноты и увидел зеленую обитаемую долину, лежащую между скал. Нечего удивляться, что после возвращения он выглядел, как «потрясенный», как если бы он «все еще был там». Он сам до конца в это не верил. Он возвращался на поиски, чтобы найти, а потом, чтобы посмотреть на это место, которого не было ни на одной карте. Это… это… было его Раем.
Об этом он написал на полях дневной газеты.
Именно поэтому он приехал в Англию, чтобы…
К Хирону Ллойду, чтобы…
К Хирону Ллойду!
Он отбросил газету и выпрыгнул из постели.
— Тинк! — крикнул он, открывая воду в ванной. — К черту завтрак! Дай мне немного кофе.
— Но вы не можете выходить с самого утра всего лишь после чашки…
— Не возражай! Дай мне немного кофе!
Вода гудела в ванной. Лжец. Проклятый, лощеный, безжалостный, подлый лжец! Тщеславный, подлый убийца и лжец. Как он это сделал?
Ей-Богу, его повесят за это!
— На основании каких доказательств? — любезно спросил его внутренний голос.
— Заткнись! Я найду доказательства, даже если бы мне пришлось открыть с этой целью целый новый континент! «Бедняга, бедняга!» — так говорил этот подонок Ллойд о несчастном Кенрике. Боже милостивый, я, наверное, сам повешусь, если не смогу как-нибудь убить его.
— Спокойно, спокойно. Это не совсем подходящее настроение для допроса подозреваемого.
— Я не буду допрашивать никакого подозреваемого, пошел ты к черту со своей полицейской башкой. Я пойду сказать Хирону Ллойду то, что я о нем думаю. А потом я могу уже и не быть офицером полиции.
— Ты не можешь избить шестидесятилетнего человека.
— Я не собираюсь его избивать. Я собираюсь почти что его убить. Правила избиения или неизбиения здесь ни при чем.
— Быть может, он достоин, чтобы его повесили, но он недостоин того, чтобы из-за него тебе пришлось подавать рапорт об отставке.
— Он сказал: «я решил, что он замечателен», — любезно и покровительственно. Подонок. Лощеный, тщеславный подонок-убийца. Этот…
Из глубин своего опыта он извлекал необходимые слова, но бешенство все еще пожирало его, как огонь.
Он выскочил из дома, съев три гренки и выпив три глотка кофе. Почти бегом он ворвался в гараж. Было слишком рано, чтобы рассчитывать на такси: будет быстрее всего, если он поедет на собственной машине.
Прочитал ли уже Ллойд газеты?
Если он, как правило, выходит из дому до одиннадцати, то завтракает он наверняка не раньше, чем в девять. Грант очень хотел бы быть на Бритт Лейн 5 до того, как Ллойд откроет утреннюю газету. Это было бы наслаждение, утешающее наслаждение, приятное наслаждение — наблюдать, как Ллойд получает это известие. Он убил, чтобы придержать тайну для себя, чтобы быть уверенным, что слава будет принадлежать ему, а теперь эта тайна была известием с первой полосы, а слава досталась его сопернику. О Боже милосердный, не позволь, чтобы он это уже прочитал.
