— Ты как? Дышишь? Живая?
Я тяжело закивала.
— Ну что, отдышалась? — сказал Чернов. — Вставай. Из окна прыгать будем.
— Вам… пир, — сипло выдавила я.
— Все продумано. Будем ждать, пока проветрится. Вперед!
Никита подсадил меня в окно. Я села на подоконник и выглянула. На секунду показалось, что асфальт бросился на меня и пальцы сами впились в разбитое стекло, осколками торчащее из рамы. Больно, но я не отпустила. Лучше порезать руки, чем упасть. Пальцы стали липкими, а стекло скользким. Надо решаться.
Я лезла на оцинкованный карниз, спустила ноги с другой стороны и поняла, что не смогу спрыгнуть. Холодный ночной воздух освежал, но голова кружилась, а ноги как ватные. Расшибусь.
Никита вскарабкался рядом и спрыгнул вниз.
— Я поймаю, — уверенно сказал он. — Спускайся.
Никита протянул ко мне руки. Я мешком с картошкой упала в распахнутые объятья. Никита пошатнулся, но устоял.
— Тебе сильно досталось? — озабоченно спросил он, когда меня зашатало.
Я невразумительно промычала в ответ. Никита отвел меня к сугробу, зачерпнул полную пригоршню и умыл снегом.
Боль на несколько секунд притихла, снежинки таяли, и струйки воды защекотали кожу. Никита снова опустил руку в снег и тут я начала приходить в себя.
— Хватит.
Почему-то, сильнее всего болели ладони. Я сунула окровавленные руки в сугроб. Стало немного легче. Боль в челюсти была тупой, спины я вообще не чувствовала, но больше всего беспокоила боль от порезов. Ненавижу стекло. Ненавижу травмировать руки.
Я размяла снег в ладонях и скатала кровавый снежок. Снег таял и вместе с кровью тек по пальцам.
— Пистолет, — вспомнила я. Он остался в кладовке: я его выронла, когда меня едва не пришибло дверью.
— Сейчас Чернов поищет…
— Эмилю звонили?
— Нет… Когда ты не ответила на звонок и не вышла, он уже уехал. Звонить времени не было.
Никита был доволен собой. Они сами разработали план штурма и вдвоем смогли меня отбить. Даже где-то дымовую шашку раздобыли, у Чернова, наверное, была.
— Найдите мне телефон, — мир все еще качался, но я стояла. — Я подожду в машине.
Как только я села за руль и закрыла глаза — снова затошнило. Ладно, ничего. Это пройдет.
Я распотрошила аптечку, оставляя по всему салону кровавые отпечатки, и забинтовала руки. Порезы саднили при каждом движении. Терпимо, конечно, но невообразимо гадко.
Вскоре Никита принес телефон, но остался снаружи, пока я звонила Эмилю. Тот меня выслушал, орать не стал и пообещал, что приедет. Думаю, ему стало неловко из-за того, что я оказалась права, а не он.
Через стоянку к машине неторопливо шел Чернов с моим пуховиком. Его уверенная, неспешная походка успокаивала. Так ходят, когда все в порядке.
Наконец-то, хорошие новости.
Чернов открыл дверь и в салоне закружился вихрь снежинок.
— Все нормально? — мою потрепанную одежду он бросил на заднее сиденье.
Я подумала, что он справился о моем самочувствии и кивнула.
— Все готово. Если хочешь, можешь осмотреть помещение.
— Сейчас Эмиль приедет.
— Никита его встретит. Кстати, держи! — он протянул оружие рукояткой вперед, и я не глядя сунула его в кобуру.
Пуховик заляпало изнутри кровью, в спине дыры, из которых торчал синтепон… Я распялила его в руках, придирчиво рассматривая, затем вывернула и брезгливо натянула на себя. Слишком холодно для одного тонкого свитера, так что придется пожертвовать имиджем — в нем я смотрелась хуже огородного пугала.
В этот раз я вошла в гостиницу через «главный» вход. Лестница уходила далеко вниз и заканчивалась тупиком, дверь оказалась слева. Чернов протиснулся мимо и предупредительно открыл дверь.
Конечно, я не ожидала, что вампирская гостиница будет похожа на пыточную готического замка, но то, что я увидела, разочаровало даже меня.
Обстановка, как в обычной дешевой ночлежке: обклеенный дешевыми обоями в цветочек коридор уходил прямо метров на десять и сворачивал за угол. По обе стороны коридоры шли бежевые двери. Прикинув план подвала, я поняла, что там, за углом, я и найду вход в злополучную кладовку.
— Он там жил, — Чернов кивнул на приоткрытую дверь цвета кофе с молоком.
Он сделал приглашающий жест, но я прошла мимо. Трофеи потом посмотрю. Сейчас я спешила проверить труп. Спасибо, уже ученая.
Пол гулко звучал под ногами, напоминая, что мы в подвале. Это не замаскируют ни обои, ни настил, ни яркий свет, всегда остается давящее ощущение, что над тобой еще несколько этажей постройки. Здесь их всего два, но все равно неприятно.
Глава 37
Я свернула за угол и увидела ноги в черных ботинках — труп был на месте.
Я с облегчением выдохнула и подошла ближе. Вампир в налипших клочьях синтепона, скрючившись, лежал у стены. Голова — вернее то, что от нее осталось, облеплена красным пухом. Присматриваться не стала: главное, труп на месте и он действительно мертв.
Смятые листы я нашла в кладовке, телефоны горкой лежали на столе — кто-то их моих обыскал труп и сложил трофеи.
— Последи за ним, — попросила я Чернова, и разгладила рулон на столе, повернувшись к трупу спиной.
По очереди включила все телефоны. Чем черт не шутит? Вдруг кто-то позвонит и я смогу установить владельцев?
Чертежа было три и все они мне знакомы: «Фантом», дом Эмиля и… что изображал третий я не помнила, но какие-то смутные воспоминания он вызывал. Я покрутила лист по часовой стрелке, приглядываясь и так и этак.
Да это ведь моя школа! Та самая, которая на днях сгорела.
Меня отвлек телефон, зазвонив в кармане.
— Да? — ответила я.
— Тут Эмиль приехал, — сообщил Никита. — На стоянку заезжает.
— Скажи, чтобы спускался.
Никита скептически хмыкнул, но не возразил.
Скоро я услышала раздраженные шаги в коридоре. Мне они ничего хорошего не сулили, и я внутренне собралась.
Когда в дверях появился Эмиль, его недовольное лицо раскраснелось, а волосы растрепались. Ни одной эмоции на лице, но по глазам я поняла — он в гневе. Только при чем здесь я?
Он прошел мимо, ногой отшвырнул мусор и взглянул на труп.
— Чья работа?
Он спрашивал, кто его пристрелил. Надо же, не узнает мой почерк.
— Моя. Чья еще?
Эмиль обернулся ко мне и негромко сказал:
— Оставьте нас с Яной вдвоем.
Сердце болезненно сжалось и забилось громко-громко. Опять серьезный разговор…
