Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Я думаю, это заставит многих родителей пересмотреть свое отношение к обоснованности подвоза, к автомобилям и безопасности в целом. И мне нравится та мысль, что дети познают мир через постепенное привыкание к самостоятельным перемещениям по городу.
Матиас, который обычно ездит с детьми в школу на велосипеде, говорит, что его десятилетнему сыну Нельсону разрешается свободно кататься без присмотра в радиусе полутора километров от дома, а восьмилетнему сыну Данте так далеко можно уезжать только вместе со старшим братом. Семилетнему Отису разрешают играть одному на улице, но не уходить дальше нее.
– Наверное, с точки зрения предоставления детям свободы передвижения мы находимся где-то в середине, – высказывает свое мнение Матиас.
Эберхард, психиатр и отец восьмерых детей, отпускает их одних в школу с семи лет – и это в Стокгольме, городе с населением свыше миллиона человек. В отношении семилетних детей это уже не назовешь стандартной практикой, а вот со второго или третьего класса многие дети даже в более крупных скандинавских городах самостоятельно пользуются общественным транспортом, а многие ходят пешком или ездят на велосипедах на внеклассные занятия. В свою очередь, когда Ленор Скенази разрешила своему девятилетнему сыну самостоятельно возвращаться домой на метро в Нью-Йорке, ее жестко раскритиковали за такое решение и заклеймили «худшей матерью Америки», что побудило ее создать в США движение «Дети на свободном выгуле».
Маленькие дети, безусловно, нуждаются в защите и не выживут без ее, но, по мнению Эберхарда, нужно постепенно повышать уровень риска в жизни ребенка, чтобы благополучно подготовить его ко взрослой жизни. «Дети не останутся детьми навсегда, – отмечает он. – Если их чрезмерно опекать, не позволять рисковать и нести определенную ответственность, потом они испытают шок при встрече с реальным миром. Такие навыки не появляются за один день, им нужно обучаться постепенно. Высока вероятность того, что дети не научатся вести себя в лесу или в городе с интенсивным движением, если не узнают правила в раннем возрасте».
Детям риск нужно дозировать, но мир им тоже нужно исследовать, считает Эберхард. При этом он отмечает, что вовсе не рекомендует выставлять малышей на улицу без присмотра. Действовать нужно маленькими шажками, руководствоваться здравым смыслом и как можно чаще практиковаться. «Нужно понимать, что все дети разные. Что подходит одному, необязательно подойдет другому, – говорит Эберхард и добавляет, что его дети не получают равные привилегии и не подчиняются одинаковым правилам в одном и том же возрасте. – На мой взгляд, нам полезно постоянно испытывать самих себя, потому что в конечном счете степень предоставленной ребенку свободы зависит от готовности к этому родителей, а не от того, с чем способен справиться ребенок».
Скенази считает, что детская самостоятельность – полезное испытание не только для ребенка, но и для его родителей. «Родитель должен прочувствовать, что это такое – отпустить ребенка и ненадолго оставить его без присмотра, чтобы понять, что это не конец света, – убеждена она. – Родитель боится, потому что мысленно спрашивает себя: „А вдруг?..“ – и первым делом представляет себе самое худшее. Затем он реагирует так, словно это худшее непременно случится».
САМЫЕ СВОБОДНЫЕ ДЕТИ НА СВЕТЕ?
Всего в двух минутах ходьбы от лачуги стоит еще один небольшой красный домик примерно тех же годов постройки, принадлежащий местной церкви. Я заметила, что каждую среду незадолго до шести часов вечера и затем еще раз в половине восьмого на нашей обычно тихой улочке становится заметно больше машин и время от времени среди деревьев слышатся детские голоса. Однажды подойдя поближе, я заметила в лесу рядом с домиком следы человеческого пребывания. Большие треноги из длинных прямых палок, перевязанных сложными узлами. Невысокие деревянные навесы с именами, вырезанными на внутренних стенах. Многочисленные огнища и разбросанные повсюду угли.
Что-то здесь явно происходило. Но что?
В среду вечером, когда Майя ушла на репетицию хора, мы с Норой отправляемся по дороге в сторону того домика и видим высокого мужчину с длинными, собранными в хвост волосами, стоящего в центре круга из примерно сорока детей в возрасте от девяти до шестнадцати лет. Он терпеливо ждет, пока все успокоятся и встанут ровно с поднятой правой рукой.
– Привет, скауты! – кричит он.
Мужчину зовут Магнус, и, подобно многим другим, он стал скаутом в девять лет. Тогда еще скауты и футбол были фактически единственными внешкольными развлечениями местных детей. Несколько лет назад он решил вернуться в родной город в качестве лидера. По его словам, скаутское движение здесь пока еще достаточно популярно, несмотря на то что теперь многие родители возят детей на секции и кружки в большой город.
– Родители считают, что скауты – это хорошо. Они вспоминают свое счастливое детство, и им нравится, что бо́льшая часть наших встреч проходит на свежем воздухе, – говорит Магнус, недавно сам перешагнувший сорокалетний рубеж. – Даже мы в свое время не проводили так много времени на улице.
Впрочем, у них нет другого выхода, поскольку маленький домик не в состоянии вместить всю группу. Собрания проводятся на улице и в солнце, и в дождь, и у каждого отряда есть своя база под одним из навесов. Одна из главных целей шведского скаутского движения – приучить детей к friluftsliv, причем не только ради здоровья, но и чтобы научить их понимать природу и бережно относиться к ней. Правда, под пониманием природы они подразумевают скорее умение выживать в ней, чем наблюдение за птицами.
– Мы изучаем природу, чтобы ею пользоваться. Мы строим крепости, разводим огонь, – продолжает Магнус. – Разбивая лагерь, сначала мы обеспечиваем условия для выживания группы, а уж потом начинаем следить за тем, чтобы причинить как меньше вреда окружающей среде.
Из всех природных стихий наибольшим уважением у скаутов пользуется огонь.
– Если на встрече мы ничего не жжем, то дети расстраиваются, да и лидер тоже, – шутит Магнус.
Тот, кто сказал, что дети не должны играть с огнем, явно никогда не видел шведских скаутов в действии. Сегодня они готовятся к соревнованию «100 метров огня». По правилам игры отряд должен развести огонь и затем перенести его на определенное расстояние, например на сотню метров. Кроме того, им дается несколько заданий: пережечь натянутую над костром веревку, вскипятить воду в кастрюле, приготовить попкорн и, наконец, зажечь факел. Младшим детям разрешено пользоваться спичками, готовыми дровами и металлической решеткой для переноса углей. Старшим можно пользоваться только огнивом, они сами должны собирать дрова в лесу и придумывать, как перенести угли на расстояние.
Получив сигнал к старту от лидера, некоторые дети вынимают свои ножики и начинают готовить щепу для растопки, срезая с палочек тонкие полоски древесины. Другие отправляются в лес на поиски сухих веток для костра. Девочка на вид не старше десяти лет как ни в чем не бывало начинает колоть дрова. Орудовать ножом, топором и огнем – это одни из первых навыков, которые дети отрабатывают в отряде скаутов, куда принимают с девяти лет, и многие скандинавские родители считают, что эти практические умения – основы выживания в дикой природе – составляют важную часть всестороннего образования.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
