Кай. Событие из прошлого.
– Безусловно, каждый человек, каждый из нас ощущал в себе некое внутренние противоречие, – я пытаюсь слушать Лидию, зная, что все это и так знаю наизусть, но информация не дает мне до конца осознать, что да – все это произошло и со мной. Деймон отчаянно пытается защититься, доминировать надо мной. Каждый раз, когда он доминирует во мне, а нахожусь в беспамятстве, он творит такое…а потом искусно заметает следы. Все чисто. И только из уст Лидии я могу узнать то, чего еще не знаю о Деймоне. А он знает обо мне ВСЕ. Я о нем – очень мало.
– Это нормально. Совершенно нормально. И я, бывает, чувствую такое. Слышу, свой внутренний голос. На работе мы одни, с любимыми дома – совершенно другие. Но есть четкое осознание своего «цельного я», которое доминирует над другими. При расстройстве множественной личности, вы и ваше второе эго конфликтует. Деймон ведет свою жизнь, и она, разумеется, влияет на вашу жизнь. Кем вы хотели стать в детстве?
– Рок-музыкантом, – отрезаю, чувствуя, как голова начинает болеть от того, что эта женщина копается в моих извилинах. Но это необходимо. Пока я не причинил вред окружающим. Пока это не сделал Деймон. Я боялся, что он может прийти, например, в тот момент, когда я нахожусь рядом с крохотной Энджи. И убить ее…
Меня бросило в жар.
– Но вы стали конгрессменом и занялись бизнесом, создали крупнейшую в мире корпорацию, развив и без того успешный бизнес своей семьи. Вы и сами не заметили, как это у вас получилось, не так ли?
– Отчасти да.
– За вас это сделал Деймон, – в глазах Лидии горит неподдельный блеск – кажется, она счастлива встретить такого «интересного» пациента. И в то же время я чувствую, что она побаивается меня. Точнее его. – Я знакома с Деймоном, у вас очень много различий. Как вы говорите, вы его видите в своих галлюцинациях в темной комнате. В неком «пятне», где вы имеете возможность, так сказать, общаться?
– Он моя копия. Клон. Не считая платино-серебристых волос. Черных глаз. И у него нет родинки, – я провожу пальцем по скуле, вспоминая лицо этого подонка. Я давно не видел его лицо. Его кресло всегда развернуто от меня, с тех пор как мы стали конфликтовать друг с другом.
Лидия что-то записала у себя в тетради.
– Он не рассказал мне того, что произошло с вами в террариуме и другие события из детства, которые вы не помните. Я записала еще несколько фактов, которые будут вам интересны. Он знает латынь, китайский, русский, испанский. Вы знаете, какой-нибудь из этих языков?
– Немецкий. Ни один из этих языков я не знаю.
– Он почти не знает немецкий. Он левша. Ваши почерки совершенно разные, взгляните, – она протянула мне два листка бумаги. Я помню, как записывал эти ничего не значащие предложения на одном из сеансов Лидии. Почерки действительно были разные…мой, размашистый и неаккуратный, и каллиграфически-идеальный почерк Деймона смотрелись разными, как небо и земля.
– Не верю, что это написано моей рукой.
– Но это так. Это написал Деймон. Точнее вы, когда в вас доминировала его субличность.
– Что еще?
– А дальше приятного мало. Деймон одержим властью. Проведя ряд тестов, я пришла к выводу, что вы преследуете совершенно разные цели, находясь в политике и бизнесе. Вы, чтобы изменить мир к лучшему. Деймон, чтобы подчинить себе все, что движется. Но это еще не все…
Я знал это и без нее, но слышать подтверждения собственным догадкам было жутко. В моей жизни есть минуты, часы и дни, когда я не присутствую в своем теле, как вам такая новость?
Как с этим вообще можно жить?
– Деймон социально опасный человек.
– Поэтому я однажды пришел в себя на сеансе привязанный к стулу?
– Да. Мне пришлось привязать вас, мистер Стоунэм. Иначе…Деймон бы изнасиловал меня.
Я облизнул губы, глядя на Лидию. Я бы несомненно ее трахнул. Но только, если бы она этого хотела. А вот Деймону плевать, ему лишь бы найти влажную киску и удовлетворить свою похоть.
– И…выяснилось, что Деймон – доминант.
– Вы имеете в виду БДСМ?
– Именно. Вы не знали об этом, но он состоит в специальном клубе. Каждый раз, когда владеет вашим телом, он посещает его, причиняя девушкам боль. Вам нравятся такие вещи?
