Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Имейте в виду, господа присяжные заседатели, – напоследок сказал он, и в голосе его послышалась угроза, – в ваших руках судьба русского юношества. И если не остановить сейчас этой опасности, кто знает, чем обернётся она в дальнейшем и какой грех ляжет на вашу совесть.
С этими словами он покинул место выступления, сверкнув глазами в сторону присяжных. А на его место заступил защитник, со слов которого всё выходило совсем наоборот.
– …Можно ли говорить о подсудимой как о публичной женщине?.. – обратился он к присяжным с вопросом и сам же ответил:
– Ни в коем случае! Никакие свидетельские показания, кроме измышлений свидетелей Штерн и Сикорского – заинтересованных, кстати, лиц – не подтверждают этого грязного обвинения, брошенного в лицо молодой женщине. Свидетель Имшенецкий показал, что убитый хвалился невинностью своей подруги. Маршрут фотографической карточки Ламчари, найденной в доме Максимовича, отслежен пошагово, о чём свидетельствует господин Оцуп и также свидетельница Сундукова. Никто не смог подтвердить, что за время своего сожительства с Садовским Ламчари имела отношения с другими мужчинами. Напротив, все, знавшие её лично, говорят о ней как об исключительно порядочной женщине.
А вот можно ли считать Садовского наивным или обманутым – это большой вопрос. Характеристики, данные ему свидетелями, в том числе и его матерью, говорят, скорее, о нём как о человеке достаточно практичном, если не сказать – искушённом. То, как он устраивал свои дела, опутав харьковского помещика, как он крутил романы с харьковской корсеточницей или продавщицей леденцов, а в Петербурге стал завсегдатаем дома Максимовича, как он собирал рекомендательные письма для поступления в Институт путей сообщения – всё это говорит о нём как о расчётливом, предприимчивом и даже развращённом молодом человеке. Поэтому разговоры о его якобы наивности представляются откровенно нелепыми…
Адвокат подробно рассказал о жизни Ольги и особенный акцент делал на осознанном и смелом выборе ею христианской веры, после чего, а точнее, за что она стала подвергаться всяческим гонениям. Оказалось, что защитник недурно ориентируется в Священном Писании, потому что речь свою он снабдил весьма уместными цитатами, благодаря чему Ольга Ламчари предстала перед судом присяжных, а также и перед зрителями в образе христианской мученицы, гонимой и оклеветанной врагами Спасителя. Это произвело на публику сильное впечатление. Во всяком случае, в зале началось волнение, словно вдруг ветер налетел и волна пробежала.
Следующий акцент был сделан защитником на семью.
– …Чего же хотела эта несчастная? – снова спросил он и снова сам же ответил.
– Любви. Но не продажной, как пытались представить здесь её гонители, которые ничем так и не смогли доказать правоты своих слов, оказавшихся напраслиной. Так, главная обличительница – мать Садовского – сама прежде отпускала к этой якобы продажной женщине детей своих, а после привезла под её же покровительство среднего сына учиться в Петербург. Нет, не продажной любви искала подсудимая, но любви одного-единственного человека, которому оставалась верна, и всё, чего хотела от которого – называться его женой. Можно ли винить женщину в том, что она мечтает стать женой человека, которого любит? Абсурд! Так за что же Садовский унижал горячо любившую его Ламчари? Он говорил и писал ей, что любит, но не спешил делать своей женой, смеясь над ней со своими друзьями. Стоит ли удивляться тому, что униженные восстали, как обещал ещё пророк Иезекииль?..
По мере произнесения речи защитника вся картина происшедшего постепенно менялась. Ольга Ламчари больше не выглядела презренной женщиной, авантюристкой, охотницей за мужьями и беспощадной убийцей. Равно как и Сергей Садовский более не мог никому показаться наивным юношей-студентом. Напротив, из речи адвоката Садовский смотрел циничным и растленным делягой, получившим едва ли не по заслугам за все свои злодеяния. Ольга же оказалась мученицей, гонимой стаей диоклетианов и неронов. На Ольгу теперь так смотрели из зала, как будто видели вокруг головы её нимб.
А тут ещё в заключение адвокат сказал:
– Обратите внимание, господа присяжные заседатели, что покойный Садовский не раз ещё при жизни был уличён во лжи. Чего никак нельзя сказать о подсудимой Ламчари. Никто не смог обнаружить исходящую от неё ложь. Даже когда правда была ей совершенно не выгодна, Ламчари не изменяла ей. Даже самовольно крестившись и зная, что может воспоследовать за это от отца, она, тем не менее, не захотела кривить душой. Так почему же, скажите мне, мы не хотим, принимая во внимание привычку Ламчари всегда говорить правду, поверить её словам о совершённом преступлении? Да, всё выглядит весьма странно: не целясь – убила, целясь – промахнулась. Но так ли уж мало странного и необъяснимого в нашей жизни? А ведь эксперт сообщил, что, несмотря на кажущийся парадокс, такое вполне могло произойти. Вообразите: вот Садовский пытается отобрать у Ламчари пистолет, который она ни в какую не хочет отдавать. Что же удивительного, если в потасовке пистолет выстрелил? А вот Ламчари, увидев, что натворила, трясущимися руками приставляет пистолет к сердцу. Вы спросите, почему не к виску?.. Но, господа присяжные заседатели, какая же женщина захочет изуродовать своё лицо, пусть даже и готовясь отойти в мир иной?!. Так вот, Ламчари трясущимися руками наставляет на себя пистолет. Заметьте: в руках у неё револьвер «бульдог» с полным барабаном патронов и весьма тугим спусковым крючком – оружие тяжёлое даже и для мужской руки. А тут перед нами молодая женщина, пережившая только что потрясение и никогда прежде не использовавшая какое бы то ни было оружие. Что же тут удивительного, что выстрел пришёлся не по назначению? Ещё раз: тяжёлый пистолет с претугим спусковым крючком в трясущихся слабых руках, не державших прежде оружия. Странно, что пистолет вообще выстрелил, что у Ламчари хватило сил кое-как спустить курок. Так почему же мы, господа присяжные заседатели, поверим не раз уличённым лжецам и с недоверием отнесёмся к словам человека, никогда не кривившего душой? Тем более что рассказ Ламчари вполне правдоподобен, хоть и необычен… Подумайте об этом, господа присяжные заседатели.
Адвокат закончил, и загремевшие рукоплескания стали ответом зала на его выступление.
Ольге было предложено последнее слово. С самого начала она намеревалась отказаться от него, но после речи адвоката ей показалось это невозможным. Она поспешно встала, посмотрела на судей и опустила глаза. Едва только она собралась говорить, как обнаружила, что во рту пересохло и язык отказывается поворачиваться.
– Имеете ли вы что-нибудь сказать? – ласково спросил её председатель.
Она кивнула и, сглотнув, кое-как начала.
– Я скажу то, что говорила на предварительном следствии: убила случайно. Пистолет купила, когда Сергей… когда Сергей Садовский был в больнице, а меня к нему не пускали. Думала: приду под окна больницы и убью себя, пусть потом пожалеют. Но… страшно стало… я не смогла… А потом с собой пистолет носила, когда он к матери уехал. Тоже думала: как совсем невмоготу станет, так и не страшно будет. А всё равно страшно было, да и потом… Всё надеялась на что-то… Вот, думала, поправится и вернётся. Пока слабый был, его мать удерживала. Он и сам говорил: подожди, пока не могу вернуться, мать вредить станет… Это в гостинице было… Но я тогда уже не верила: думала, нарочно он так говорит, сам возвращаться не хочет. Ну я и хотела его напугать пистолетом. Хотела сказать, что себя убью, если он не вернётся. А он стал смеяться и хотел пистолет у меня отобрать… Вот тут и произошёл выстрел – в потасовке. Потом я увидела, что он упал… и кровь… Вот я и хотела в себя… Только прежде я и в самом деле не стреляла никогда… Когда пистолет покупала, мне там в магазине показали, что да как… И говорят: вы, говорят, поупражняйтесь. По бутылкам постреляйте или по воронам… Только ворон мне жалко, да и где ж бы я по ним стрелять стала?.. Словом, не стреляла я прежде. А тут навела на сердце – так я думала. Да только бок ободрала. Вот и вышло: не целясь – убила, целясь – промахнулась… Я понимаю… но только… не хотела я убивать!..
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
