Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Они сели в автобус, доехали до площади Восстания, спустились в метро. Тома лихо забралась на сиденье, любит всё сама, как взрослая. Сидит тихо, серьёзное лицо делает, как на важном задании. Не шутка, с папой куда-то едут, далеко. Уже на Васильевском острове, у старого дома с палисадником, поняла, что к тёте Тане, а там весело, и запрыгала от радости, хлопая в ладошки.
– Проходите, как раз ужин накрываю, – Татьяна с улыбкой прижала Томочку к себе. Как на Стёпку в детстве похожа! Не отличишь, только окрасом в Зинку. – Беги к мальчикам в комнату. Они там железную дорогу собирают. И руки сначала помой!
Степан почувствовал себя бесконечно уставшим, хотелось завалиться на диван и провалиться в сон хоть на часик. С сестрой он чувствовал себя защищённым, так повелось ещё с детства, не дай бог, кто обидит. Она не просто существовала, она всегда незримо присутствовала в его жизни, порвись нить, связывающая их, – пропадёт.
– Ну что опять стряслось? – Таня по случаю стелила на стол белую скатерть.
– Да как обычно. Не знаю.
– И что делать будешь?
Степан задумался. А что, собственно говоря, он будет делать?
– Может, разведёшься? Не получается у тебя жизни с ней.
– Легко сказать! Да она хорошая. Просто…
– Вижу я, как просто! Ладно, дело твоё. Сейчас своего позову, зарылся, как крот. Диссертацию пишет.
– А ты любишь Олега?
– Наверно, – не задумываясь, ответила Таня. – Семья, дети… А что такое любовь? Это когда в одном направлении смотрят. Мальчишек поднять, женить, внуков баловать. Сложно всё это, не объяснить. Главное, чтобы в радость. А у тебя не пойми что. Ты и сам говоришь – не знаешь.
Утром все, как по команде, на завтрак встали. Томочка смешно оттопыривала пальчик, ухватив огромный бутерброд с докторской колбасой.
В дверь позвонили. Татьяна побежала открывать. Кого нелёгкая несёт в такую рань?
На пороге стояла Зина. Видно, не спала ночь, даже круги тёмные залегли под глазами, но не показывает, хорохорится.
– Мои у тебя?
– У меня. А где им ещё быть?! Проходи, коли пришла. Мы завтракаем.
Зинаида неуверенно переступила порог и направилась на кухню.
– Мама! Мамочка! – завопила радостно Тома и вскочила со стула.
Степан напрягся в ожидании очередных Зинкиных воплей. Та, напротив, мило улыбалась и делала беззаботный вид, словно ничего не произошло. Ну повздорили немного, с кем не бывает!
Всё вернулось на круги своя. Нельзя сказать, что произошли крутые изменения, но стало гораздо тише. Степан благополучно ушёл в плавание, Зина с Томочкой остались на берегу ждать его очередного возвращения.
Через год дали квартиру, отдельную, двухкомнатную, в сталинском доме в Автово. Не центр, конечно, но дом справный, и потолки приличные. Ремонт делали потихоньку – сначала спальню, потом гостиную и кухню. Зинаида не могла нарадоваться, даже подобрела и ещё больше расцвела от счастья такого.
Михаил Сергеевич совсем плох стал, из дома почти не выходил, а Валюша полна сил и за ним ходит, и внуки на выходные приезжают. Как с дачи уехали, так больше туда не вернулись – хлопотно, и скорая к Михаилу Сергеевичу через день приезжает.
Умер он во сне, тихо и с улыбкой на лице. Валя не сразу поняла, что случилось. Долго сидела, не в силах тронуться с места, потом позвонила Танюше, дала телеграмму Стёпочке. Зинаиде звонить не стала.
Хоронили на Серафимовском, рядом с его отцом и матерью. Много людей собралось в военно-морской форме, подводников, стояли молча, не обращая внимания на дождь и ветер, как и положено настоящим морякам.
Зинаида сама предложила Валентине Томочку к себе забрать – скоро в школу, пусть у неё поживёт, хоть подготовленная пойдёт. Степан был до слёз рад, что Зина приняла такое решение – жаль мать, без отца на себя не похожа стала, а Тома рядом, ему и спокойнее. Только и когда в школу пошла, у бабушки осталась. Зина рассудила, что хлопотно ей будет – работает. Уже до заведующей отдела дослужилась, в подчинении такие же молоденькие девчонки, как она была, когда пришла в Гостиный двор работать. Старалась быть строгой, но справедливой, ей тоже несладко поначалу приходилось, пусть привыкают, не сахарные. Мать свою с сестрой почти не видела. На свадьбе у Алки отгуляли, вот и повстречались. Она тоже удачно пристроилась и мать из страшной коммуналки на Ваське к себе забрала. Пока детей нет, ещё ладно, а как пойдут, тесно будет. «Им виднее», – решила Зинаида и пригласила к себе воскресным днём.
Клавдия не приехала, одна Алла с бутылкой шампанского завалилась. Долго по квартире ходила, охала, люстры чешские хрустальные расхваливала.
– А мать-то что не приехала?
– Ты же знаешь… Кто её разберёт?! Не поеду, говорит! Разговор короткий.
Уже в дверях прощались, Зинка как вспомнила что.
– Подожди секундочку!
И побежала в комнату. Выходит, в руках платок белый ангорский.
– На! Матери. Пусть носит на здоровье. Может, продуктов каких дефицитных собрать? Я мигом.
Побежала на кухню. Банку красной икры, шпроты, горошек зелёный, какие-то ещё консервы в сумку накидала и сестре протягивает:
– Какие-никакие гостинцы! У меня теперь связи большие. Блат кругом. Я сапоги достану, мне продуктов с чёрного хода. Так что обращайся, если что к празднику надо.
Закрыла за Алкой дверь, а на душе тошно, и реветь охота. Странные у них отношения сложились с матерью. Думала, у всех так, а пожила в Стёпкиной семье – всё как перевернулось, даже злилась на них за это. «И Михаил Сергеевич золотой мужик был», – наконец-то сама себе призналась.
Томочку забирала, когда Стёпа с рейса возвращался, и только на выходные. Степан только рад, по будням сам к маме ездил. Любил он квартиру на Староневском, не мог к новой привыкнуть, словно нет его там. Зине не говорил, знал, что обидится, – старалась, уют создавала, ждала его, обеды наготавливала. Ссоры случались, как и прежде, но он давно привык и, если Зинаида ворчать начинала, молчал – знал, надолго её не хватит. Случалось, что билеты в театр возьмёт или предложит гостей созвать – менялась, одним словом, даже ласковей стала, и женщина в ней просыпалась – покоя полночи Степану не давала, ещё и утром будила, ненасытная.
Каждый год всем морякам Балтийского морского пароходства надлежало проходить медицинскую комиссию в поликлинике им. Чудновского. Врачей Степан Михайлович, как его теперь называли, боялся не меньше морской глубины и, когда на очередную комиссию приходил, каждому в глаза заглядывал, пытался понять, что они такого у него обнаружили, и надоедливо дёргал расспросами. Решил первый день начать с окулиста, по его мнению, самого безобидного врача. Зрение отличное, сюрпризов не ожидается. Ошибся! Заказал карточку, пошёл ожидать своей очереди. Народу почти никого – удачно зашёл. На дверях висела табличка – Смирнова Светлана Юрьевна. «А где Борис Евгеньевич? – подумал Степан и вспомнил, что врач-то был совсем старый, умудрённый знаниями и опытом. – Жаль, если умер! Такие врачи – один на миллион!»
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
