Безопасник согласно кивнул.
– Согласен, шеф, как-то здесь неспокойно стало, – лукаво улыбнулся мне в ответ.
– С этим невозможно не согласиться, – в той же интонации ответил я ему.
***
– Ба, ты невыносима, – вырываюсь из цепких рук женщины и встаю спиной к Ульяне, тем самым закрывая собой.
– Не смей перечить старшим, – притопнула старушка ногой и уперлась мне в глаза гневным взглядом, – свадьба будет и точка.
Она сложила руки на груди и вздернула подбородок.
– Ба, ты в своем уме? – не сдавал я позиции, надеясь на благоразумие старушки. – Какая, к чертям, свадьба? Ульяна не выдержит и получаса…
– Я постараюсь, – послышалось из-за спины, и поперхнулся остальными словами.
– Да! – радостно воскликнула старушка.
– Нет, – с угрозой в голосе проговорил я.
– Самрат, я же не сахарная, – ткнула меня под ребра со спины крошка. – Тем более, твоя бабушка мне расскажет, что нужно делать, чтобы продержаться дольше, чем полчаса.
Блядь, вот какого хера она это делает?! Я именно этого и боялся, ведь знал, что оставлять бабулю наедине с Котей нельзя. Она тут же, воспользовавшись моим недоглядом, промыла малышке мозги.
– Самрат не надо противиться. Празднику все равно быть. Я знаю, что жить ты здесь не останешься, ну а я-то?! Я останусь, и как, по-твоему, буду смотреть всем соседям, друзьям, да и родне в глаза?! И можешь ничего не говорить. Я все равно уже всем приглашения разослала.
– Я так и думал, что пойдешь наперекор, – внутри все кипело негодованием.
Все это было незачем и ни к чему. Все эти телодвижения были лишними. Единственное, для чего я привез Ульяну домой – чтобы старушка успокоилась и не рвала свое, да и мое сердце тоже.
– Мы уходим, – скупо проговорил я, подталкивая крошку к выходу.
– Но… Самрат, – запротивилась малышка, – твоя бабушка сказала, что нужно подготовиться к обряду.
– Что?! – не поверил я своим ушам.
– Я останусь с твоей бабушкой, ведь у меня нет дома здесь, а ты уезжай. Тебе тоже нужно со своими друзьями побыть.
Я заглянул в ее глаза, они светились такой радостью и предвкушением от предстоящей свадьбы, что у меня просто не нашлось сил, чтобы возразить ей.
– Так будет правильно, – шепнула она, – разреши мне остаться, пожалуйста-а-а-а.
– Твою мать, Котя, – шепчу так, чтобы ба не услышала, – ты совсем обо мне не думаешь.
– Я как раз о тебе и думаю… – она скользит кончиками пальчиков по лацканам пиджака.
– Голубки, вы тут вообще-то не одни, – подала голос старушка.
– Ладно, уговорили, – гляжу в глаза Ульяне, – но только потом не жалуйся. То, что ты видела в фильмах…
Хотя… какие нахер фильмы в ее возрасте? Уверен, что она не посмотрела ни одного болливудского фильма.
– Ладно, малышка, не будем забегать вперед. Раз хочешь, значит, получишь.
Ее лицо озарилось улыбкой. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. А в данной ситуации так оно и есть. Я провел большим пальцем по ее нижней губе и… Блядь, внеплановое воздержание совсем не вписывалось в мои планы. Но видя радость малышки, я решил, что так будет правильно.
– Ну, что ж, – прищурил глаза, – буду с нетерпением ждать нашей встречи, моя дорогая невеста, на свадьбе.
Развернулся на пятках и вышел из комнаты.
Глава 22
Время до свадебной церемонии пронеслось каким-то вихрем. Круговертью образов. Слов. Людей и действий! У меня кружилась голова от того, что вокруг постоянно кто-то был, говорил, кричал и даже приказывал. Меня ни на минуту не оставляли одну. Толпы девушек и женщин постоянно приносили и уносили разноцветные наряды, учили, как вести себя на церемонии, заставляли запоминать огромный список имен, которые путались в голове. Мне только оставалось им кивать и поддакивать, чтобы они хоть на минутку потом оставили меня одну. Теперь я понимаю, о чем меня предупреждал Самрат. Мы с ним уже не виделись неделю. Да и сил у меня бы точно не хватило сделать лишний шаг. И поэтому, как только наступал вечер и дом бабули Самрата пустел, я просто валилась с ног и спала бы, как убитая, двадцать четыре часа напролет, если бы не одно «но». Каждое мое утро начиналось с того, что с рассветом дом начинал заполняться женскими голосами, и с каждой минутой они становились все громче и громче, а потом и вовсе переходили в полноценный крик.
И вот наконец-то… завтра свадьба. Мои названные подружки (именно так их окрестила бабуля) разрисовали индийским орнаментом мои руки и ноги. Узоры были сделаны очень темными линиями, ведь согласно их традиции, считается, что чем темнее узор, тем муж будет крепче любить. У меня во время этого действа затекли не только спина, ноги и задница, но и мозг отек тоже. Столько информации в него было загружено совершенно мне не нужной, что когда тетечки постарше мне начали давать советы и нравоучения, как правильно вести себя с будущим мужем, как построить счастливую семью, я уже их просто не слушала. Не могла. Мой мозг не воспринимал больше ничего. Даже длинный список родственников, которых я учила на протяжении недели, и тот начал выветриваться из головы потихоньку. Главное, дожить бы до встречи с ними, а потом можно и выдохнуть, да и забыть всех, все равно с ними вряд ли еще увидимся. Когда с росписью моих рук и ног было покончено, я придирчиво оглядела свои конечности. Твою мать! Ну, зэчка, что есть! Еще бы купола на спине набить, и все, можно в тюрягу, там бы за свою приняли. Это точно!
Я улыбнулась своим мыслям, а девочки и тетеньки мою улыбку восприняли, видно, по-своему. Тоже в ответ заулыбались и закудахтали что-то на своем. И следом давай на меня навешивать браслеты, кольца, серьги. Я чувствовала себя в их руках куклой тряпичной, потому как своего слова я не имела, это раз. Выполняла каждое их указание, это два. И чувствовала себя куклой Барби в руках заядлой модницы-индианки, это три.
Когда же после разрисовки моих конечностей прошло часа полтора, нас пригласили уже на ужин. Все радостно защебетали, запели, захлопали в ладоши и гурьбой вывалили из комнаты, перемещаясь в огромную гостиную. Там уже был накрыт стол. Я с облегчением вздохнула и, усевшись в неприметный уголок, затихла, хоть это и трудно было сделать. Украшения то и дело позвякивали на руках и ногах. Но спасибо этим милым дамам, которые, увидев мою усталость, решили оставить меня в покое. В тот вечер меня больше никто не трогал, и я, прямо после ужина благополучненько добравшись до постельки, вырубилась до утра в отведенной мне комнате.
***
– Тяжело и жарко, – пожаловалась девушке, которая навешивала на меня кучу драгоценностей.
– Терпи, – коверкая язык, выговорила она.
Как ни странно, здесь почти половина местных понимала русский язык, и даже некоторые могли на нем разговаривать и неплохо, но все же предпочитали балакать на своем, что меня жутко бесило.
