Глава 5. Сколько в собаке человеческого?
Все сто раз слышали, что не стоит очеловечивать собаку. Это настолько избитая рекомендация, что даже скучно. Если, конечно, не знать, сколько в ней истины.
А вообще-то, собаки и люди довольно похожи в том, что касается эмоциональных процессов. И их можно запросто очеловечить, если за условного человека принять ребенка до 3 лет.
Дети в этом возрасте точно так же, как собаки, живут «здесь и сейчас», не задаются вопросами из серии «а когда мы все умрем?», «что завтра на обед?», «почему ты обиделась?». Они не могут представить будущее, вспомнить прошлое, погоревать о том, что вокруг тлен и безысходность. Для всего этого нужно абстрактное мышление.
Хорошая новость в том, что у ребенка абстрактное мышление обязательно разовьется с возрастом. А вот плохая: собакам такого бонуса собачий боженька не дал. Так что придется принять тот факт, что ваш пес никогда не решит ни одного уравнения, не вспомнит былые деньки, сидя на дачной веранде, не осознает своей вины, не обидится и не отомстит. Собак можно очеловечивать только до того момента, пока речь идет об эмоциях. Они, как люди, отлично понимают настроение через интонации, намерение навешать пикулей или приласкать – по языку тела, одобрение или неодобрение – по выражению лица.
А вот когда мы перебираемся в плоскость абстрактного мышления, про очеловечивание придется забыть. И перестать уже судить собаку по себе, хотя это очень удобно. Пришли вы, например, домой, а там псина матрас сожрала, лужу на полу оставила и сидит осознает, какую ошибку совершила. Ну как ее не поругать. Знает же, скотина, что виновата. Вообще-то не знает. Человеческое чувство вины возникает, когда мы сели и подумали над поступком в прошлом, сопоставили с реакцией окружающих, вспомнили, что такое хорошо и что такое плохо. Тут без абстрактного мышления не обойтись, так как надо представлять то, чего сейчас перед тобой нет, и воображать возможные последствия. Еще раз: собака так не умеет. В это можно верить твердо, как и в то, что собака не способна летать. Ее якобы виноватый вид – это страх, эмоциональная реакция на то, что она видит сейчас прямо перед собой – немотивированно агрессивного хозяина.
А еще все знают, как выглядит «обиженная» собака. Вот она нахулиганила, ей, конечно, строго сказали: «Что ж ты творишь, вероломное животное!» Она не прониклась пафосом и продолжила свое хулиганство. Терпение хозяина закончилось, он ее за ошейник – и вон из кухни. Минут через 10 все подуспокоились и решили собаку простить. Выходят, а собака с ними не разговаривает. Сидит сильная и независимая, ни на кого не смотрит, да еще к стене сурово отвернулась. Ну точно, оскорблена в лучших чувствах. Даже стыдно немного стало перед собакой – наверно, несправедливо ей пикулей навешали, раз у нее такая праведная обида.
А вот как это выглядит глазами собаки. Хозяин, то есть самый мудрый и авторитетный в ее стае, вдруг проявил агрессию, покусал, нарычал и изгнал в изоляцию. Долго ли он будет еще психовать, неизвестно. Поэтому на всякий случай при его появлении лучше слиться с ландшафтом, обниматься не лезть, в глаза не смотреть. Так оно безопаснее – вдруг у него еще не прошло. То, что мы принимаем за собачью обиду, является прямо противоположной штукой – сигналами примирения.
Точно так же собаки «обижаются», если в стае происходит конфликт. Как правило, старшая особь приходит разбираться, кто тут «нехорошая собака». Все младшие по статусу в этот момент прикидываются ветошью или срочно изобретают какие-то важные дела. Например, сосредоточенно нюхают травинку с независимым видом или резко засыпают мертвым сном. Они это предпринимают, чтобы не провоцировать вожака и всячески ему показать: мы мирные собаки, пасемся себе, никого не трогаем. Такие сигналы примирения любой уважающий себя пес знает, как «Отче наш», и использует с сородичами, людьми и с другими животными – от греха подальше.
Есть еще гордые обладатели «принципиальных» собак, которые все делают на зло – ссут в тапки, например. Или дерзких собак, которые делают вид, что не слышат команду «Ко мне». Но собаки не могут делать вид, и у них нет принципов. Зато бывают проблемы с чистоплотностью и плохо выученный навык приходить по команде. Тут, кстати, тоже можно провести параллель с человеком. Вот учат его машину водить, а первое время парковка не дается. Он паркуется криво не назло, а потому что еще не научился. Как и собака, которая приходит по команде «криво» и не с первого раза, потому что еще не научилась.
Глава 6. Собака – друг или меньший брат?
От бесспорной вроде бы аксиомы о том, что «собака – друг человека», пострадало уже много человечье-песьих отношений. Дружба – это союз равных. И какой бы ни была умной и понимающей ваша овчарка, в вашем с ней союзе только вы решаете, когда и где гулять, с кем и сколько раз спариваться, что и в каком количестве можно есть. Если у вас с собакой по-другому, это риск для ее жизни и здоровья. Ну а с человеческими друзьями отношения такого формата попахивают чем-то нездоровым. Мы не кастрируем друзей, не надеваем на них намордник и не запрещаем есть обои.
В порыве дружеских чувств и женской солидарности собакам часто предлагают ощутить радость материнства. Для женского здоровья якобы лучше не кастрировать – пусть родит разок или просто переживает течку дважды в год. Как женщина женщину хозяйка не может подвергнуть свою шерстяную подругу такой «калечащей» операции. При этом никого не смущает, что жених для «подруги» выбирается, исходя из предпочтений хозяев, а не по большой и чистой любви, например, лабрадора к чихуашке.
