Проектом руководил Гордон Бласко, лысый очкарик, знаменитый своими лаконичными и сухими имейлами – в компании их прозвали «бредни Бласко».
– Сдача проекта снова перенесена на второй квартал, – начал Гордон без приветствий и вступления. – Как такое могло произойти, учитывая, что первоначально срок был намечен на пятнадцатое февраля?
– Это из-за новых заданий, – отозвался кто-то. – Мы не можем приступить к основным задачам, пока не закончим подготовительный этап, а к нему постоянно что-то добавляется.
Бласко, кажется, и не пытался вникнуть в принципы работы программного обеспечения и решительно отказывался понимать, что добавление новых задач затрагивает весь проект и отдаляет сроки его реализации. Этот разговор повторялся каждые две недели. Джош изо всех сил изображал заинтересованность и сосредоточенность, пока его коллеги в сотый раз объясняли начальнику устройство корпоративной программы, тактично умалчивая о промашках самого Бласко.
Люси вернулась в комнату и крутилась под столом, время от времени тычась мордой в колени Джоша. Тот намеренно не глядел на собаку – давно заметил, что Бласко не продляет контакты тем, кто ерзает на стуле, вертится по сторонам или прихлебывает кофе во время конференции. Гордон любил, чтобы его сотрудники смотрели прямо в камеру, как дикторы новостей.
Люси начала скулить.
Джош не выдержал и покосился на Люси – собака тяжело дышала и пускала слюни, а в ее глазах читалась мольба.
Только не это! Не сейчас! Люси наверняка сможет потерпеть еще полтора часа – до конца конференции. Джош сунул руку под стол, и Люси тут же лизнула ее сухим шершавым языком.
– Едем дальше, – скомандовал Бласко.
Он всегда менял тему, когда понимал, что облажался.
– Джош?
Люси вылезла из-под стола и направилась к входной двери. Джош сделал глубокий вдох, кивнул и начал доклад:
– Мы уже получили первые отклики от пользователей. К сожалению, тестовая группа оценила удобство приложения не так высоко, как ожидалось. – Сказать по правде, они плевались от этого интерфейса, а все из-за твоих идей, Бласко! – С моей точки зрения, это вполне объяснимо.
Люси взвизгнула от боли. Джош обернулся. Между собачьими лапами растекалась лужа.
– Как такое могло случиться? – напирал Бласко.
– Я… Видите ли, проблема… мой график… Мне надо отойти на минуточку!
– Что? – взревел Бласко.
В глазах Люси отражались мольба и боль.
– Тише, Люси, тише! – Джош изо всех сил старался унять страх в голосе.
Собака постанывала и едва держалась на дрожащих ногах.
– У нас тут чрезвычайное происшествие, мне надо бежать! – выпалил Джош и щелкнул мышью по кнопке «Выйти».
Даже сейчас, охваченный паникой, он порадовался, что может выключить Бласко одним движением руки, как лампочку.
Люси тяжело дышала и кружила по комнате. Джош схватил ключи и бумажник. Нет уж! Не будет она рожать дома!
– Пойдем, Люси! – скомандовал он.
Но вместо того чтобы проследовать за ним, собака улеглась на деревянный пол. Ее грудь тяжело вздымалась.
– Все будет хорошо! – пообещал ей Джош.
Он сбегал к пикапу, трясущимися руками открыл пассажирскую дверцу и метнулся обратно в дом. Бережно поднял Люси и понес к машине, слегка пошатываясь под тяжестью собачьего веса. Из разинутой пасти Люси свисал язык.
– Люси, ты как? Люси! Пожалуйста, Люси, ну пожалуйста!
Джош замешкался на веранде, безуспешно пытаясь ногой закрыть входную дверь с собакой навесу, потом сдался, пошел к машине и очень осторожно уложил Люси на переднее сиденье. Завел мотор. Уже выезжая из двора, он окинул тревожным взглядом распахнутую дверь, но потом махнул рукой – его дом стоял в такой глуши, куда грабители не забирались.
– Молодчина, Люси, хорошая собачка.
Люси, даже страдая от боли, умудрилась лизнуть ему руку. От этого проявления собачьей нежности вся тревога Джоша куда-то улетучилась, а сердце радостно забилось в груди: ничего плохого не случится. Только не с Люси и только не сегодня.
Пикап громыхал по разбитой дороге, Люси тяжело дышала и поскуливала. Хорошо бы позвонить в клинику и предупредить о своем приезде, но сотовый остался там, где и лежал большую часть времени – в ящике стола. Джош изо всех сил, до дрожи в руках, сжимал руль.
– Ну пожалуйста, пожалуйста, – шептал он, с тревогой поглядывая на свою спутницу.
Что он ожидал увидеть – щенков? И вообще – что делать?..
Подъехав к ветклинике, Джош оставил пикап нараспашку, поднял Люси на руки и забарабанил ногами в дверь, словно шериф, явившийся арестовать преступника. Ему открыла администратор – коренастая женщина за пятьдесят. Она уставилась на посетителя как на сумасшедшего.
– У Люси начались схватки, но что-то пошло не так!
– Тихо, тихо, не кричите, – успокоила его женщина.
– Она чувствовала себя хорошо, а потом я измерил ей температуру, и на градуснике было меньше ста, и воды отошли – в смысле, из нее вытекла какая-то жидкость. У меня была телеконференция, а Люси пошла к входной двери, и тут я заметил, что под ней лужа. – Джош пытался сдержать истерику и шумно дышал, надувая щеки.
– Почему вы так пыхтите?
– Что?
– Вы сейчас дышите по методике Ламаза?
– Нет, конечно! – отрезал Джош, сознавая, что именно это и делает.
Он заговорил подчеркнуто спокойно, тщательно подбирая слова, хотя в душе ему хотелось наорать на собеседницу. Расспрашивает его про дыхательные техники, а на собаку даже не взглянула!
– По-моему, ей больно. Посмотрите же на нее!
Собака и вправду выглядела неважно: закатившиеся глаза, высунутый язык.
Женщина наконец перенесла внимание с Джоша на Люси, и выражение ее лица мгновенно изменилось.
– Заносите собаку внутрь, доктор Бекер ее посмотрит.
Доктор Бекер оказался до того спокойным, располагающим к себе и дружелюбным, что Джошу захотелось ему врезать. По мнению Джоша, в ветклинике любому нормальному человеку полагалось вопить от ужаса. Доктор положил дрожащую собаку на стол и осторожно ее ощупал.
– У нее были выделения? – спросил ветеринар, рассматривая влажную шерсть на лапах Люси.
– Да, целая лужа натекла.
– Вы не обратили внимания на цвет жидкости?
– Цвет? – переспросил Джош, нахмурившись.
Почему все вокруг только чешут языками и даже не пытаются помочь бедной Люси?
– Не помню точно. Зеленый вроде бы.
– Зеленый? – Доктор Бекер смерил Джоша пронзительным взглядом, а его голубые глаза за стеклами очков превратились в узкие щелочки. – Вы уверены?
