— Ну, должна же была быть какая-то причина, почему ваша жена обратилась к другому мужчине за утешением.
Сандро был настолько потрясен словами девушки, что не сразу подыскал ответ. Никогда прежде никто не осмеливался предположить что-либо подобное, хотя в глубине души он понимал: в замечании Лауры есть доля истины. Раздраженный беседой и отсутствием Тициана, встретиться с которым ему было крайне необходимо, Сандро погрузился в угрюмое молчание.
— Простите, что вмешиваюсь, — сказала Лаура.
Но, видно, вмешиваться в чужие дела было неотъемлемой чертой ее характера — она тут же с неослабевающим интересом принялась расспрашивать его о том, что не касалось ее ни в какой степени.
— Мне так хочется, чтобы вы рассказали о очередном преступлении, расследуемом сейчас вами!
— Да что у вас за интерес к моим делам?!
— Интерес художника! Не могу же я писать портреты, не разбираясь в людях! А это преступление, оно…
— Нет! — Сандро резко взмахнул рукой. — Если я вам расскажу о нем, то вы уже не останетесь столь юной и прекрасной, какой мне кажетесь сейчас.
Девушка замерла, вино же тонкой струйкой продолжало литься в бокал. Впервые Кавалли увидел Лауру совершенно неподвижной, подобно Данае, с таким мастерством изображенной Тицианом, пылкой и восторженной, как олицетворение неземного очарования.
— Мой господин… — прошептала натурщица, заметив, что вино, переполнив бокал, льется на стол.
Вдруг она бросилась к нему и, прежде чем Сандро успел сообразить, что происходит, Лаура уже обняла его за шею и, приподнявшись, нежно поцеловала в губы.
Отклик его тела оказался молниеносным. Могучее примитивное желание захлестнуло Стража Ночи. Лишь усилием воли, закаленной годами, ему удалось заставить себя отступить подальше от девушки.
У Лауры были влажные полные губы, в глазах светилось удивление.
— Мой господин, простите, я, кажется, забылась.
— И мне так показалось, надеюсь, что ничего подобного не повторится.
— Просто раньше ни один мужчина не заботился обо мне так, никого не тревожили мои чувства, — Лаура прижала руку к груди. — Я тронута, мой господин. Вы добрый и…
— Нет, — поспешно возразил Сандро, — дело всего лишь в том, что я не люблю, когда в мои дела вмешиваются чрезмерно порывистые юные натурщицы.
— Очарователен, как всегда, Сандро? — донесся от дверей веселый голос. — Страж Ночи должен уметь найти подход к любой женщине!
— Маэстро! — не обратив внимания на насмешливое замечание вошедшего, Кавалли с протянутой рукой направился к Тициану Вечеллио, самому знаменитому художнику Венеции. — Я думал застать вас дома, но обнаружил в студии лишь одну юную девушку.
— Вижу, вы познакомились с Лаурой.
— А вы, как я вижу, теперь разыскиваете натурщиц по монастырям!
— Господин только что закончил рассказывать мне о своей покойной жене, — вставила Лаура.
Брови Тициана удивленно приподнялись. Он знал, что Сандро имеет славу человека скрытого, и удивился: как только ей удалось вызвать его на откровенность!
— А голубя вы принесли? — спросила Лаура.
Приподняв край накидки, она грациозно прошла мимо мужчин.
Тициан снисходительно улыбнулся. Темноволосый, с острой бородкой, внушительного телосложения, с врожденной грацией, он напоминал сатира, созерцающего очередную добычу.
— Вместо голубя я принес… — художник жестом подозвал слугу.
Круглолицый, с живыми глазами мальчик лет двенадцати вошел в студию. Под мышкой он держал маленькую темношерстную дворняжку.
— Какая чудесная собачка! — воскликнула Лаура, присев и хлопнув себя по коленям.
Собачонка выскользнула из рук мальчика и засеменила к ней, виляя хвостом. Она взобралась к девушке на колени и принялась лизать ей лицо.
— Какой милый песик! — продолжала восхищаться Лаура.
Сандро с отвращением отвернулся.
— Стражу Ночи не дозволено любить собак? — добродушно укорила натурщица. — Подойдите же и почешите это очаровательное существо за ушком!
— Когда же он в последний раз играл с собакой? — пытался вспомнить Сандро, подходя к девушке. — Да и было ли такое вообще?
Дворняжка от Лауры бросилась к Кавалли. Ее внимание привлек высокий сапог. Маленькие острые зубы прокусили тонкую кожу обуви и впились в большой палец на правой ноге Сандро.
— Черт возьми! — ругнулся он, стряхивая пса со своего сапога.
Собачонка повисла в воздухе, но не ослабила хватку, лишь издала негромкое рычание.
— Ради бога! — отбивался Кавалли. — Эй! Кто-нибудь! Отцепите же от меня это животное!
— Не обижайте малыша, — сказала Лаура.
— Малыша…?
— Да не размахивайте вы так ногой!
Пробормотав что-то ласковое, она обняла злобно ворчащего щенка и оттащила подальше от ноги гостя.
Заворчав, песик подбежал к плащу обидчика, небрежно приподнял заднюю лапу и обмочил дорогую алую подкладку.
Сандро закатил глаза:
— У меня с утра было предчувствие, что день сложится неудачно!
Все еще смеясь, Тициан смахнул с лица слезы.
— Что вы сказали, мой друг?
— Ничего, — Сандро скрипнул зубами. — Послушайте, маэстро, у меня к вам важное дело.
Лицо художника тотчас приняло серьезное выражение.
— Перейдем в салон.
У двери хозяин остановился:
— Немного вина?
Сандро кивнул.
— Особенно я люблю доброе имбирное вино, — его голос эхом отозвался в просторной студии.
— А я-то думал, вы не разбираетесь в винах, — удивился Тициан.
— Разве может мужчина наших с вами лет позволить себе невежество в таких вещах, как вино?
Провожая мужчин взглядом, Лаура улыбнулась. Ей показалось, что Сандро Кавалли — интересный, хотя и несколько старомодный человек. «Он весьма привлекателен! — решила она, возвращаясь в студию. — Никогда не видела такого лица: сурового, изборожденного морщинами… А какая у него замечательная фигура!..»
— Подержи собачку, Вито, — попросила Лаура слугу. — И ни в коем случае не позволяй ей увязаться за мной!
Вито смотрел на нее знакомым, полным обожания взглядом.
— А куда вы идете?
— Послушать, о чем станут беседовать маэстро и Страж Ночи. Я не хочу, чтобы щенок меня выдал.
— Лаура! — Вито даже побледнел. — Вам не следует этого делать! Тот, кто подслушивает у дверей, редко слышит что-либо хорошее.
Не обратив на его слова никакого внимания, Лаура быстро пересекла студию и прижалась ухом к двери салона.
