Что же, отвлечем хозяина от тяжких дум, созвучных с песнопениями желудочного сока. Заведем приятную, ни к чему не обязывающую светскую беседу…
– А какие у тебя планы на вечер? – мило улыбнувшись, спросила я, протягивая руку к блюду с фруктами, искренне надеясь, что их испортить даже теоретически невозможно.
Кирн поперхнулся глотком чая, с трудом откашлялся и уставился на меня как оборотень на полную луну.
– А тебе какое дело? – грубо рявкнул работодатель.
М-да, непринужденная приятная беседа скончалась не родившись. Жуткой смертью.
– Чисто профессиональное! – отрезала я. И, не удержавшись, съязвила: – Интересно, сколько раз ночью придется с тобой в уборную выходить, чтоб о порог не запинался!
Глаза полезли из орбит и недовылезли самую чуточку:
– Да ты… ты… ты…
– Заикание врожденное – или будем лечить? – с серьезно-сочувственной миной поинтересовалась я.
Кирн выругался сквозь зубы, грохнул кулаком по столу (ну что за избитый жест?! На большее фантазии не хватает, что ли? Хорошо хоть здесь столы к подобному финту привычные: а то второй сломавшийся за вечер – это уже слишком), достал из внутреннего кармана небольшую фляжку с чем-то очень крепким, душевно отхлебнул. Судорожно выдохнул и, набравшись, видимо, смелости, подчеркнуто вежливо процедил:
– Если вы спросили из профессионального интереса, то можете спокойно идти спать: до вечера я из дому не выйду, а здесь мне ничто не угрожает.
Ага. Поверила и пошла спать. За кого ты меня держишь, мальчишка? Во-первых, я видела, как тебе дома «ничего не угрожает» – если ты с порога чуть не расшибся! А во-вторых… Неужели ты думаешь, что я поверю человеку, у которого вся аура пугливо сжалась, ожидая уличения во лжи?.. Да и зачем мне тебя в ней уличать? Нет, лучше думай, что я тебе поверила, – меньше будешь дергаться. Ты когда меньше нервничаешь, меньше падаешь.
– Что ж, тем лучше! – довольно потягиваюсь всем телом и зеваю напоказ. – Очень хорошо: я как раз сегодня ночью глаз не сомкнула – может, хоть теперь отосплюсь? А вымыться здесь нигде, кстати, нельзя?
– Можно! – Дурак. Даже не пытается скрыть радость по поводу моего скорого отбытия в мир снов. – Ленна тебе воду согреет.
Девица глянула на меня таким взглядом, что чай и тот бы прокис. Но наглая ведьма, видевшая в жизни и не такое, только мило улыбнулась в ответ:
– Вы меня не проводите?
– Конечно! – недовольно проскрипела Ленна, разворачиваясь ко мне не самой привлекательной, но самой необъятной частью тела…
Улицы были залиты ярким электрическим огнем (я все никак не могла привыкнуть, что, в отличие от большинства миров, здесь использовалось и электричество, и магия. Как правило, развивалась лишь одна наука: либо магия вытесняла собой физику, либо наоборот). Вокруг то и дело сновали деловитые горожане, подвыпившие компании и даже носилась, не чуя под собой ног, ребятня. Ни один нормальный конспиратор не стал бы назначать встречу в столь шумном и многолюдном месте, но… Моего подопечного было крайне сложно назвать нормальным. Знакомство же со мной вообще не способствует укреплению пошатнувшейся в глубоком детстве нервной системы.
Но, несмотря на то что в толпе очень легко спрятаться и незаметно продвигаться за охраняемым, я была крайне недовольна. Обстоятельствами, людьми вокруг и самой собой, что самое обидное.
Желудок недовольно бурчал, то и дело поминая недобрым словом (в смысле урчанием) пресловутый ужин, больше поспособствовавший выделению сока, чем удовлетворению насущных потребностей. Ванна (точнее, рассохшаяся и протекающая в трех местах бадья, которую в этом доме пытались выдать за ванну) оказалась немногим теплее лягушатника, причем вода была такой жесткой, что пришлось даже чуточку смягчить ее заклинанием, иначе бы я сейчас оказалась счастливой обладательницей бодро вставших перпендикулярно к голове волос. А столь никчемные растраты резерва в свете весьма сомнительных планов моего подопечного на сегодняшний вечер выглядели… не лучшим образом.
Кирн ушел из дома («незаметно» спрыгнул из своего окна, едва не сломав себе шею и подняв неимоверный шум) слишком рано, и поэтому так и не просохшие до конца волосы теперь окончательно растрепались на ветру, придавая моему и без того не шибко добродушному виду злобной ведьминской пикантности. От тщательно выверенного утром образа выхоленной павы не осталось и воспоминаний. Что ж, как говорят, не садись на чужую вемиль – не придется отбиваться от разъяренной ведьмы, к которой эта вемиль тебя принесет. Пакостливо заржав на прощанье…
Но все вышеперечисленное, по сути своей, являлось мелочами, на которые я и внимания не обратила бы, не зрей внутри ядовитого стебля горького недовольства собой… Ну зачем, зачем, скажите, я с таким трудом сбегала из Храма и теперь постоянно тратила энергию на поддержание магического щита от вычисления моего местоположения?[4]! Чтобы прозябать в каком-то, пусть и гремящем славой на все Древо, но все-таки для ведьмы – скучнейшем мире Версар?!! Хотелось подвигов, хотелось приключений «напоследок», хотелось… хотелось чего-то такого, чтобы аж дух захватывало от одних воспоминаний!!! Ингра в Версаре? Для начинающей ведьмы – опаснейшая и интереснейшая роль. А для меня… Тьфу ты, аж самой себе признаваться стыдно: повелась на баснословный гонорар…
Кидранн в очередной (я уже и считать бросила, какой именно) раз едва не споткнулся и с изумлением уставился на ровное место там, где только что был поребрик. Подозрительно огляделся, покрутился на месте (пришлось шарахнуться в тень ближайшего дома), но ничего особенного не заметил и безо всяких опасений зашел в таверну.
Пришлось поплотнее запахнуть плащ, чтобы скрыть изящество (если не сказать – худобу) женской фигуры, накинуть на голову глубокий капюшон и войти следом, грубым мужским голосом потребовав у разносчика кубок глинтвейна.
На завернутого в забрызганный грязью плащ (и когда я только успела?!!) мужчину никто, кроме отосланного на кухню мальчишки, внимания не обратил. Кирн, заметно нервничая, подошел к столу, за которым сидели пятеро, и неуверенно присел рядом.
Разговор меня по сути занимал мало, но… Не внушали мне эти личности доверия. Совсем никакого. А уж если учесть, что при его приближении ауры всех пятерых брезгливо колыхнулись… Сомнений не оставалось: мальчишку используют как шестерку. А когда он отыграет предложенную партию, задвинут, как марионетку, подальше за авансцену и забудут. И это еще в лучшем случае. Судя по сурово-презрительным лицам, руки в кровь все опустили уже не по разу, так что удалить еще одного ненужного свидетеля для них проблемой не станет.
Нет, стоит, да еще как стоит послушать беседу. А она непринужденностью не отличалась…
