Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Отчаянное положение, в котором оказался караванщик, сначала позабавило местную солдатню.
– Дуй за своими, паря, – ржали сталкеры. – Че тут идти, всего пять кэмэ!
– Мужики, доведите до Мужества! Расплачусь – гадом буду, – Данила с надеждой смотрел на матерых бойцов, привыкших бродить по зловещим развалинам города. В ответ он слышал лишь насмешки.
– Щас, разбежались. Дураков нет, – ворчали одни.
– Скока дашь патронов, если доведем? – интересовались другие, и, услышав сумму, гнали его в шею.
Постовые, к костру которых северянин подсел погреться, отнеслись к нему с большим сочувствием, даже плеснули немного браги.
– А ты назад дуй, – советовали караульные. – К бабе этой. Повеселишься пару дней, а там, глядишь, и ваши подвалят.
Но караванщик, смертельно уставший от любовных подвигов, идти назад, на станцию врачей не решился. Лина вымотала его.
На четвертый день Данила рад был бы вернуться на Площадь Ленина. Да вот беда – его туда больше не пускали. Слишком много долгов наделал за это время незадачливый караванщик.
Беда следовала за бедой. Сначала его выгнали из гостиницы, потом перестали наливать самогон, а на пятый день – и кормить тоже.
– Вот я тя, дармоед! – прикрикнула на Данилу повариха Нюра, стоило ему показаться на пороге. Накануне комендант решил провести на кухне ревизию, нашел недостачу и устроил Нюре разнос. Караванщику в очередной раз не повезло…
– Денег нет – работай, – заявил комендант станции. – Что хошь, выбирай. Хошь – туалеты мой. Хошь – ржавчину соскабливай. Плесень вон расплодилась.
Но Данила от такой работы отказался наотрез, чем страшно рассердил коменданта.
– Ну и пшол вон, бес-дельник! – закричал комендант, желчный тип неопределенного возраста.
Слово «бездельник» он употреблял неоднократно, и каждый раз – по-своему, через букву «с».
Увидев, что караванщик понял его буквально и пошел прямиком к туннелю до Площади Ленина, начальник покраснел от гнева, обматерил Данилу и велел охране отлупить скандального гостя. После этого положение северянина стало совсем незавидным. Большую часть времени он слонялся по станции или сидел где-нибудь в углу. И все ждал… Ждал.
Никто не увидел, как вечером третьего ноября Даниле передали записку.
Ее принес курьер самой неприметной внешности. Небольшой клочок бумаги словно бы случайно выпал из рук посыльного, когда тот проходил мимо. Караванщик долгое время делал вид, что не замечает бумажку. Потом лениво приподнял скомканный листок, пробежал глазами и быстро сунул в карман.
На лице Данилы расплылась блаженная улыбка.
– Скоро… – выдохнул он.
01–04 ноября, за несколько дней до начала войны,
разные концы Приморского Альянса
Самоволка Игната Псарева и Кирилла Суховея закончилась полным провалом.
Сталкеров задержали на блокпосту Адмиралтейской.
То ли легенда про секретное задание Гаврилова, которую выдумал Псарев, показалась постовым неубедительной, то ли Гаврилов успел поднять тревогу и дозвонился на Адмиралтейскую – в общем, удрать у сталкеров не получилось. Так Псу и Суховею стало окончательно ясно, что никакие они больше не «вольные», а вполне себе подневольные солдаты Альянса.
Игнат легко сдаваться не собирался.
– Мы, блин, вольные казаки, а не хренова армия! Куда хотим – туда идем! – бушевал он.
– Это вы-то казаки?! – ржали в ответ караульные.
– Дети мы казачьи! – с гордостью отвечал Пес. Дед его, в самом деле, был выходцем из терских казаков. Отец никакого отношения к казакам уже не имел, служил в полиции, но Игнат все равно чрезвычайно гордился своим происхождением. Кирилл Суховей был выходцем из семьи кубанских казаков.
– Хрены вы собачьи, – услышал в ответ Псарев.
Оскорбить Игната сильнее было почти невозможно.
Изрыгая потоки брани, сталкер кинулся в драку. Но силы оказались неравны. Пятеро бугаев быстро скрутили Псарева, а заодно надавали затрещин и его другу, Суховею, который ни с кем драться не собирался.
На Площадь Ленина сталкеры возвращались со связанными за спиной руками, под конвоем трех автоматчиков. У Игната был подбит правый глаз, у Кирилла – левый. Со стороны это выглядело даже забавно. Их заперли в камеру и продержали там три дня. Еду давали раз в сутки. По две миски похлебки, по стакану воды – и все. Сталкеры медленно зверели.
– Выпустят – голыми руками всех порву! – клялся Псарев.
– А все ты, гад, – ворчал Суховей. – И твоя самоволка.
– Ну, зашибись. Все стрелки на меня, – кипятился Игнат. – А кто Молоту поможет?
– Погиб Молот, просто прими это, – отвечал Кирилл и отворачивался к стенке, давая понять, что больше говорить не о чем.
Пес обзывал товарища трусом и подлецом, и тоже укладывался спать, чтобы скоротать томительные часы. Так беседовали они раз десять. С одинаковым результатом.
Вечером четвертого дня дверь камеры открылась. На пороге стояли трое автоматчиков. Пес, все это время мечтавший набить кому-нибудь морду, едва не полез в драку, Суховей насилу его остановил.
– Псарев. К Гаврилову, – процедил угрюмый сержант.
– Э! А я? – возмутился Кирилл.
– Про второго приказов не было, – отозвался сержант.
Автоматчики вытолкали Пса за дверь, заковали его в наручники и повели по длинным, тускло освещенным коридорам. Когда-то раньше здесь были подсобные помещения, переделанные теперь под тюремные камеры.
Одинаковые металлические двери сменяли одна другую. И вот, наконец, перед одной из таких безликих дверей сержант остановился. Постучал.
– Войдите, – глухо донеслось из помещения.
Дверь открылась, и сержант втолкнул Игната в тесную комнатушку с давящим низким потолком.
Там сидел старлей Гаврилов. Он был мрачен и суров, как никогда.
– Ну что, казачок? Удалась самоволочка? – хмуро процедил Гаврилов, когда Псарева ввели в кабинет.
– Вашими молитвами, товарищ старший лейтенант, – криво улыбнулся Игнат.
– Капитан, – отозвался хозяин кабинета.
– Что – «капитан»?
– Капитан, – повторил Гаврилов, кивнув на свои погоны. Только сейчас Псарев заметил на них интересные изменения. В комнате царил полумрак, тускло горела единственная настольная лампа, поэтому сталкер не обратил внимания на результаты звездопада раньше.
Чего-чего, а знаков отличия в метро имелось с избытком. При разграблении военных частей чего только не тащили. Но боеприпасы имели досадную особенность кончаться. А погоны – что с ними будет? И главное: любая премия требовала каких-никаких расходов. Нашить новые погоны не стоило ничего.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
