— Ну что там?
— Ты соберешься наконец? — Подруга была в нетерпении.
— Да-да, иду. — Быстро сматывая шнур, Элви оглядела ванну. Она приняла душ, хотя предпочла бы понежиться в ванне. Элви любила свою ванну. Огромная, с подводным массажем — настоящее место для отдыха. Элви не пожалела на нее денег, ибо считала, что достойна такой покупки. В конце концов, ей ведь пришлось променять свою очаровательную спальню с постелью королевских размеров на гроб. Так что роскошная ванна стала неким способом восстановить справедливость.
Правда, Мейбл весьма сомневалась, что Элви нужно принимать ванну или душ. Ведь нигде не упоминалось, к примеру, что Дракула вообще мылся. Но после долгих лет содержания себя в чистоте Элви не собиралась расставаться с этой привычкой.
— Мы опаздываем, — снова возникла Мейбл.
Закатив глаза, Элви сунула фен в шкафчик и, подойдя к двери, открыла ее.
— Конечно, мы опаздываем. Меня никто не разбудил вовремя, — раздраженно ответила она, выходя в спальню, завернутая в банное полотенце.
— Ты меня еще поблагодаришь за это, — пробормотала Мейбл, сунув ей в руки стакан с кровью. — Выпей и начинай одеваться. Я положила новое платье на твою кровать.
Вскинув брови, Элви отпила половину холодной густой жидкости и опустила стакан.
— У меня нет кровати, Мейбл. У меня есть гроб. Я только хочу, чтобы у меня появилась кровать.
Скорчив гримасу, Мейбл забрала у нее стакан с остатками крови и подтолкнула ее.
— Давай одевайся.
На середине ее огромной, практически пустой комнаты стоял гроб. Элви подошла к нему. Плечи ее поникли. Господи, как она скучала по своей кровати! Самой дорогой модели королевских размеров, которую они присмотрели вместе с Гарри незадолго до его смерти. Спалось на ней как на облаке. А вот теперь она спит в этом ящике.
Остановившись рядом, Элви хмуро покосилась на темный, из грецкого ореха гроб.
Мейбл перехватила ее взгляд.
— Может, Брендан придумает что-нибудь и сделает его немного удобнее?
Элви помрачнела еще больше. Она уже и так засунула в него покрывало. Если перетащить туда еще что-нибудь, ей станет совсем неудобно. В гробу уже было настолько тесно, что иногда ее одолевали приступы клаустрофобии.
— Сомневаюсь, что он сможет чем-нибудь помочь. — Ей не хотелось, чтобы Мейбл докучала хозяину местного похоронного бюро. Тому и так пришлось помучиться, выстилая дно пластами земли из Мексики и ее сада, а потом еще придумывать специальную подкладку, чтобы грязь и запах от нее не просочились сквозь атлас обивки. Ни к чему его больше беспокоить. Элви ненавидела беспокоить людей.
Натянув приготовленное Мейбл платье, Элви оглядела себя и поморщилась. Платье было новым, но очень походило на те, в которых она выходила на работу. Длинное, черное, шелковое, с низким вырезом. Оно обтягивало ее до колен, где начинался разрез, благодаря которому можно было хотя бы ходить мелкими шажками. Но не более того. И вдобавок при ходьбе ноги выставлялись напоказ.
Это тоже жутко раздражало ее. Костюм бессмертной, который был совершенно не в ее вкусе.
— Как бы мне хотелось вообще не надевать эти дурацкие платья, — проворчала она, пытаясь дотянуться до молнии на спине, чтобы застегнуть ее.
— Все будут в экстазе. — Мейбл отодвинула ее руки, чтобы самой застегнуть молнию. — Этого от тебя и ждут.
Элви хмыкнула.
— Разве они разочаруются, если увидят, как я бегу трусцой в шортах и футболке?
— Только не на этой неделе, — решительно оборвала ее Мейбл. — У нас будет целый дом гостей.
— Правда? — удивилась она. После того рокового путешествия, когда жизнь Элви кончилась, они с Мейбл начали совместный бизнес, открыв ресторан с мексиканской кухней «Черная Белла». Название придумала Мейбл. Потом Мейбл пришла идея продать собственный дом, в котором она жила с покойным мужем, и переехать к подруге. Элви обитала в особняке в каких-то трех кварталах от ресторана. Хотя теперь они жили вдвоем, дом все равно казался пустым и гулким. Очень скоро у Мейбл родилась еще одна идея: превратить старый викторианский особняк в пансион с завтраками на тот случай, если задумка с рестораном не оправдает себя и заведение прогорит.
Но пока ситуация складывалась прямо противоположным образом. Каждый вечер в любой день недели в «Белле» было не протолкнуться — благодаря особому статусу Элви как городской достопримечательности. Помимо того, в период замужества она почти не работала, оставаясь домашней хозяйкой. Заниматься домом, стряпней и ухаживать за другими для Элви было наслаждением. Теперь она не могла есть, как обычные люди, но по-прежнему любила готовить и пользовалась для этого любой возможностью. Ей нравилось дотрагиваться до продуктов, нравился запах еды, которая стала для нее недоступной. Наблюдая, как клиенты наслаждаются тем, что она приготовила, Элви получала почти такое же наслаждение, как они. Со временем подруги отремонтировали старый викторианский особняк, перепланировали мансарду, устроив там три спальни со смежными ванными комнатами. И назвали все это Кейси-коттедж в честь дочери Элви.
Единственная сложность заключалась в том, что большинство постояльцев являлись местными жителями, которые останавливались у нее только для того, чтобы потом иметь возможность похвастаться, будто переночевали под одной крышей с вампиром. У них имелись свои представления о том, как должны выглядеть вампиры и как вести себя с ними, благодаря разным фильмам типа «Эльвира — повелительница тьмы» и уйме других. Поэтому ей приходилось пересиливать себя и щеголять нелепым прикидом и в ресторане, и дома, если в это время у них были постояльцы. А они заполняли пансион большую часть времени. По мнению Элви, в этом была виновата повелительница тьмы. Она была виновата и в том, что теперь все величали ее Элви, а не Эллен, именем, данным ей от рождения, и не Элли, как называло ее большинство друзей и подруг до ее гибели.
— Эй, не забудь про колокольчики.
Поморщившись, Элви взяла чулок с нашитыми колокольчиками. Она получила их в подарок от Мейбл сразу после обращения. Элви делала вид, будто считает их очаровательными, но при этом прекрасно понимала: они предназначались лишь для того, чтобы ей нельзя было украдкой приблизиться к подруге и напугать ее. Мейбл никогда не признавалась, но Элви знала, что та стала бояться ее после смерти. Если бы не долгая дружба и преданность подруги, Элви пришлось бы несладко. Поэтому она нацепила на себя дурацкие колокольчики и продолжала их носить, даже после того, как они обе привыкли к переменам, происшедшим в ее жизни.
Хотя все считали, что колокольчики дополняют ее образ сексапильной женщины-вампира, Элви чувствовала себя не сексапильной, а нелепой. Но безропотно носила колокольчики. Только благодаря жителям городка она выжила в том жутком катаклизме, а то, что они посещали ее ресторан, давало средства к существованию. Поэтому если им угодно, чтобы она ходила в черном, нацепив колокольчики, — так тому и быть.
