Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
«Да и фиг с ними, другое непонятно: почему поздравительная открытка сделана в три цвета? Денег на краски нет или решили, что и так сойдет?»
Третья открытка представляла собой репродукцию картины Васнецова «Богатыри».
Память чисто автоматически выдала информацию по картине: над созданием этой картины художник работал почти тридцать лет. В 1871 году был создан первый набросок сюжета в карандаше, и с тех пор художник увлекся идеей создания этой картины. В 1876 году был сделан знаменитый эскиз с уже найденной основой композиционного решения. Работа над самой картиной длилась с 1881 по 1898 год, а уже готовая картина была куплена Петром Третьяковым, основателем Третьяковской галереи.
Отвернулся и подошел к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Отображение показало угловато-худое тело юноши с узкими плечами и выпирающими ключицами. Уже в который раз смотрелся в зеркало, привыкая к своей внешности, и каждый раз не мог удержаться от кривой усмешки. Ну не нравился я сам себе, и все тут!
«Ну что, скелет ходячий, придется вплотную заняться твоим физическим воспитанием…» – дав себе это обещание, снова оглядел комнату. Она была гостиной, столовой и одновременно Костиной спальней. Диван, на котором спал Костя, соседствовал с этажеркой, стоявшей у входной двери. На ней стоял патефон, а внизу на двух полках лежали пластинки. Одну из стен занимал массивный буфет с завитушками. В нем хранилось главное достояние семьи Звягинцевых – художественные альбомы известных художников, отпечатанные еще в царское время. К ним в семье относились как к малым детям – осторожно, бережно и ласково. Посреди комнаты стоял стол, накрытый светло-коричневой плюшевой скатертью с бахромой, маминой гордостью, а на нем ваза. В день рождения мамы и на праздник Восьмое марта в ней всегда стояли цветы. Вокруг стола расположились четыре стула с высокими спинками. В комнате была еще одна дверь, которая вела в спальню родителей. Там стояла кровать, одежный шкаф и письменный стол, заваленный тетрадками учеников, методическими пособиями и словарями. Им попеременно пользовались родители. Мама на нем готовилась к занятиям по немецкому и французскому языку, а отец (по большей части поздно ночью) готовил справки и доклады по работе РОНО.
Из этических соображений я учился в другой школе, так как родители считали неправильным учить сына в школе, где его мама преподает и работает директором. У обоих родителей помимо любимой ими педагогической работы было еще одно страстное увлечение – страсть к живописи. От них заразился и Костя.
Все свое свободное время юноша предпочитал проводить наедине с книгами и художественными альбомами. Была у него еще одна страсть – коллекционирование старинных монет. Костя не то чтобы сторонился компаний мальчишек, он просто считал это пустым времяпрепровождением, поэтому редко ходил с ребятами на речку или в лес. Несмотря на некоторое отчуждение со стороны ребят, он никогда не отказывал в помощи по школьным предметам, а также позволял списывать контрольные. Но ни литературные викторины, ни олимпиады по физике и математике, на которых он занимал первые места и выигрывал призы, никак не прибавляли ему уважения со стороны одногодок. С другой стороны, он был активным комсомольцем, участвовал в подготовке школьных праздничных вечеров, редактировал школьную стенгазету, и даже одно время вел кружок по истории живописи.
Городок я хорошо знал по памяти бывшего хозяина тела, но теперь решил пройтись по улицам, посмотреть на него другим – своим – взглядом. Дома по большей части были деревянные и ветхие. Прошел мимо булочной и мастерской сапожника, и вдруг где-то сбоку раздался непонятный стук и лязг. Резко развернулся, а это был лишь мальчишка, который гнал перед собой железный обруч крючком из толстой проволоки по булыжной мостовой. Прошел мимо пивной будки, а по-другому ее и не назовешь. Сверху была прибита вывеска, на которой красной краской, уже потрескавшейся и немного облупившейся от времени и непогоды, были выведены два слова: «ПИВО. РАКИ». Вырезанное в передней части ларька окошко было распахнуто, и в проеме, правда, смутно, виднелось полное лицо продавщицы. В двух шагах торчали грибами-поганками три потемневших от времени столика, за которыми сейчас пили пиво несколько человек. Один в белой рубашке, белых штанах и легкой соломенной шляпе, держа под мышкой папку, сейчас запрокинув голову, с жадностью пил пиво. Судя по его мокрому лицу, жара советского служащего окончательно достала. Трое мужиков, расположившихся у соседнего столика, похоже, устроились основательно, так как около них уже стояло по пустой кружке, и сейчас они вливали в себя вторые, а может и третьи порции. Да и горка рыбьей чешуи на середине стола подтверждала, что стоят уже давно. На вид они смотрелись босяками. Этим словом я обозначал в своей прежней жизни личностей, которые были готовы пить что угодно и с кем угодно. Они мало чем отличались от тех персонажей из моей прошлой жизни. Серые рубашки, мятые штаны и такие же мятые физиономии.
Раньше из-за таких типов Костя Звягинцев обходил подобные места по другой стороне улицы, я же шел прямо к пивному ларьку с желанием опрокинуть кружечку, но уже в следующую секунду вспомнив, кто есть на самом деле, резко свернул в сторону. Мужик в соломенной шляпе не обратил на меня никакого внимания, так как, судя по легкой задумчивости на его лице, все еще решал: не выпить ли ему еще пива? Зато один из босяков, стоящий ко мне лицом, заметил мой маневр и с любопытством проследил за мной взглядом. Завернул за угол и медленно прошел мимо школы, в которой учился Константин Звягинцев, и городской библиотеки. Отметил то, что для Кости было привычно, а мне резало глаз. Обилие плакатов и лозунгов. «Комсомол – верный помощник партии», «Готов к ПВХО. Приобретайте билеты 14-й лотереи Осоавиахима!», «Нарпитовец, повышай свою квалификацию». Последний плакат висел на стене столовой.
Выйдя из тени столовой, я вдруг почувствовал на себе чей-то чужой взгляд. Чувство опасности встряхнулось, словно пес после сна, и настороженно замерло. Я мог только догадываться, кто за мною следит. Чтобы это проверить, я как бы случайно забрел в одно тихое, но излюбленное место мальчишек-подростков. С одной стороны глухая стена склада ПОТРЕБСОЮЗА, с другой стороны заброшенный пустырь, где сгрудились полуразвалившиеся клетушки сараев, земля была завалена ржавыми кусками железа, разбитыми ящиками, досками, кучами битого кирпича. Здесь, подальше от взгляда родителей, мальчишки играли в орлянку или в карты, курили и дрались.
Моя догадка оправдалась на все сто процентов. Вслед за мной на пустырь вышел Семен Жигун по кличке Гвоздь. Худое, костистое лицо парня было под стать его длинной, неуклюжей фигуре. Синяя линялая рубака с засученными рукавами, обтрепанные штаны неопределенного цвета, грубые ботинки. Мелкий хулиган, изображавший отъявленного уголовника, имел несколько приводов в милицию за мелкое воровство и драки. Нередко с компанией таких, как и он, подонков Гвоздь устраивал засады на школьников, забирая у тех еду и деньги. Несколько раз подобное случилось и с Костей, за исключением их последней встречи. Их встреча тогда была случайной. Гвоздь был пьян. Перегородив юноше дорогу, потребовал от него денег, а когда тот ему отказал, разозлился и ударил, а результатом стало неудачное падение подростка виском на осколок кирпича.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
