Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Они искали какую-то кнессу с печатью. В голове сразу же всплыл образ здоровенного штампа, которым ставят оттиск «оплачено». Но что-то подсказывало, что это не то. А потом до меня, как посылка до адресата, отправленная по почте России, с опозданием дошло: это змея на моей шее… Разбойник ведь заглядывал именно в горловины рубах…
У моей головы имелось одно свойство, которое я до сей секунды считала достоинством. Она была богата на всякую правдоподобную фантазию. Конечно, без такого полезного навыка журналистом, увы, не стать (во всяком случае, успешным — точно), посему эту способность я даже оттачивала. Но сегодня чересчур резвое воображение, получившее нехилую порцию адреналина и вагон непереживаемых (для обозников, которые, увы, полученные впечатления не смогли совместить с собственной жизнью) и непередаваемых (или передаваемых нецензурной лексикой) впечатлений, сыграло злую шутку.
Это самое воображение, словно костяшки на счетах, отщелкало неутешительную сумму моего долга фортуне, которая решила каким-то чудом оставить меня в живых.
Выходило, что в обозе ехала эта самая кнесса, девушка далеко не бедная, и везла с собой печать. Вернее, змею. Или нашейный обруч… Тут я слегка забуксовала, поскольку разум все еще отказывался верить в то, что змеевна, живая и вполне бодро ползающая, способна стать металлическим украшением. Но факты были налицо, вернее, были на моей шее. А посему женская логика, которая тем и хороша, что может криками, скандалами, слезами или простым «а почему бы и нет?» заставить замолчать даже законы физики, просто приняла случившееся как данность. И я, прислушиваясь к разговорам налетчиков, стала лихорадочно складывать мозаику событий.
Судя по тому что обезглавили девушку в богатом одеянии, ее и приняли за кнессу. А настоящая, получается, ехала в обозе под видом простого мальчишки? Значит, переодевшаяся подозревала подобный исход событий. Или на нее уже были нападения?
В общем, так или иначе, но та, в монисто, сыграла роль любимой многими журналистами водоплавающей птицы — утки. Подсадной и весьма убедительной, на свою же голову.
Между тем время шло. Головорезы, не находя искомого, злились. Я бдела в камышах.
Самым сложным в засаде оказалось даже не сидеть тихо: ведь страх хорошо парализует, почище двустороннего инсульта. И даже не бороться с собственными мыслями, которые норовили пуститься галопом, ввергнуть хозяйку в панику и выдать с головой. Вовсе нет. Самым сложным было не замерзнуть в воде, которая показалась мне сначала весьма теплой. Не парное молоко, конечно, но и не та захлестнувшая волна паводковой мути, что ненамного теплее крещенской проруби.
А еще я выяснила, что в данной речке вода не просто чистая, а экологически чистая. Как? Мной решила подзакусить пиявка. Говорят, что эти твари обитают только в чистой пресной воде. Вот когда я пожалела, что сижу не в озерце с масляной пленкой. Хотя… где бы я тогда спряталась?
Камыши ведь тоже в столь «облагодетельствованной» человечеством калаужине не выросли бы.
Пока я размышляла о плюсах и минусах индустриального природопользования, шелковая черная лента длиной с мизинец решила, что моя лодыжка — это совсем-совсем недурственно. Пиявка примерилась и таки впилась в мокрую джинсу. Прокусить не прокусила, но место ее страстного воссоединения с тканью я ощутила.
Слепни от водной обитательницы не отставали и кружили над головой. Ударить или стряхнуть кого-либо я не решалась: вдруг разбойники услышат?
А последние между тем активно рылись. Уже в тюках, разбрасывая вокруг пушнину, одежду, снедь. Не нашли печати и решили, что ее везли отдельно от тела?
Но, что самое удивительное, чем дольше я слушала грабителей, тем больше понимала отдельные слова. А моя змеевна на шее все так же «грелась». «Прямо как аккумулятор усиленно работающего телефона», — подумалось вдруг. Хотя почему «как»? Ведь понимать местную речь я начала после того, как меня «осчастливили» этой печатью.
Разбойники искали долго и с остервенением. Но когда солнце начало клониться к закату, они все же убрались. Подозреваю, что недалеко и не насовсем. Это были не простые грабители, которым нужна пожива. Наемники. Киллеры местного разлива. Как я поняла, нанятые с одной конкретной целью: добыть печать.
А посему они будут искать и искать. Пока не найдут. А с учетом того, что эта зараза сейчас на мне, заберут ее у нынешней хозяйки без церемоний. И бонус в виде моей глупой башки тоже прихватят.
Едва тати скрылись, а звуки конского топота растворились в вечернем воздухе, я дала низкий старт из камышей. Зуб на зуб у меня уже давно не попадал, зато голова, в отличие от одеревеневших мышц, работать не отказывалась. Времени же, чтобы подумать, было предостаточно.
По всему выходило — меня занесло куда-то дальше злополучных чертовых куличек. Мысли о том, что я умерла и в раю, почему-то не посещали. Может, оттого, что в Эдеме трупы, по идее, не водятся? Им как бы там по штату быть не положено. Значит — другой мир. Сколь бы бредово это ни звучало. И чтобы не умереть еще и тут — стоит поторопиться.
О том, как меня сюда вообще занесло, почему и с чего такая честь — старалась пока не думать. Хоть мой процессор, в смысле, голова, — вещь и многозадачная, но «оперативка» и так трещала от всего, что я увидела и услышала.
Я попрыгала, согреваясь, а потом рысцой добежала до одного из распотрошенных тюков. Рубахи, юбки, жилеты, мех.
С убитых не знаю, сняла ли бы. Наверное, все же не смогла бы пересилить себя, но тут… Мародерство отвратительно, но сдохнуть — вдвойне отвратительнее. Потому я стянула с себя мокрые джинсы, куртку, водолазку и нырнула в рубаху. Брюк, что подошли бы на мою субтильную фигуру, видно не было, а искать — тут каждая секунда на счету. Пришлось прихватить юбку, безрукавку и полотняный отрез. Расстелив отрез, кинула в него свои мокрые вещи. Рюкзачок, в котором обретались диктофон и прочие мелочи, повесила на плечо.
Самая большая заминка вышла с обувкой: все сапоги оказались гренадерского размера, здоровые, мужские. С деревянными башмаками, выдолбленными из цельного куска дерева — та же история. А намотать кучу портянок на манер онучей — да я бы этим извращением до утра занималась! Посему плюнула и решила, что мокрые кроссовки — тоже ничего.
В последний момент, уходя с поляны, вспомнила о деньгах. С совестью боролась недолго, но отчаянно. Эта паршивка вопила и не заткнулась до конца, даже придавленная тяжестью напоясного кошеля, который я позаимствовала у одного из убитых.
— Прости, — сами собой прошептали губы.
Звук получился, словно из проколотой шины воздух вышел. Глупо просить прощения у трупа, но за сегодняшний день произошло столько бреда, что бредом больше, бредом меньше, какая уж разница?
«Обо всем этом стоит еще раз подумать. Хорошенько. Но потом. А сейчас пора сматываться», — решила я, словно отсекла путы, потом, подхватив рюкзачок и узел с мокрыми вещами, нырнула в заросли.
Лес встретил меня мошкарой и густыми, как смола, сумерками. Не покидало ощущение, что я здесь чужачка. Да, в сущности, так оно и было. В свои двадцать три я по пальцам могла пересчитать дни, проведенные на лоне природы. Потому трезво рассудила, что от тракта далеко отходить не стоит, но и идти по нему открыто — значит нарываться на крупные неприятности.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
