Перед сходом мэтр Тинка дернул рюмашку бабкиной наливки, успокоить нервишки, расшалившиеся после Сожжения. Да язык развязать. Перед пахотой, жатвой или сенокосом он не брал в рот ни капли. Но вот разговоры разговаривать на трезвую голову — последнее дело. Вот и прибегнул мэтр к бабкиным запасам.
И сейчас Тинка крепко пожалел, что не успокоил нервишки благочестивой молитвой. Он зарекся принимать на грудь с утра. Потому что ему помстилось, что курица насмешливо фыркнула, совсем по-человечьи. А затем высунула короткий птичий язык и тоже по-человечьи, поводила им вправо и влево, как будто дразнила крестьянина.
* * *
В ста милях к югу от столицы возвышался среди серой пустоши укрепленный замок. Крепостная стена была цела, ни один уголок не отсечен. Стену окружал цветущий луг, покрытый пестрыми головками полевых цветов. Личный маг местного лорда оказался очень силен. На краю луга стояло несколько домов — там начинались фермы арендаторов. Все уцелевшие фермы были заброшены — спасшиеся крестьяне перебрались за стену замка.
Теплой безлунной ночью одна из ферм почти незаметно для постороннего взгляда начала оживать. Легкие шорохи маленьких лапок, всхлопывания птичьих крыльев, стрекот насекомых — такие звуки были редкостью в этой части материка. Казалось, крестьянский дом заполнился всеми животными, какие только смогли здесь выжить. А затем внезапно все звуки смолкли, воцарилась полная тишина. Но тишина окутала домик лишь снаружи. А внутри зазвучали человеческие шаги и человеческие голоса. Глаза собравшихся людей слегка фосфоресцировали от применяемой магии, что позволяла им видеть в темноте. Примерно полсотни человек расселись на полу в несколько рядов. Лишь в центре просторной фермерской комнаты оставался клочок пространства. Туда ступил мужчина лет тридцати, с черными как смоль волосами, густыми бровями. Темные глаза обвели собравшихся. Многим стало неуютно под острым, пронзительным взглядом, будто непрестанно оценивающим всех и каждого.
— Что ж, лорды, леди, монны и мэтры! Все, кого я надеялся здесь увидеть, собрались. И я поздравляю и вас, и себя самого с тем, что вы живы, и сейчас находитесь здесь, а не в королевском дворце. Здесь те, кто никогда не получит прощения узурпаторши Гретаны, и не унизится до того, чтобы просить его. Те, кто остались верны милорду и Академии. Некоторые из вас могут жалеть о своем выборе. Ни милорда, ни Академии больше нет. Но я хочу вам сказать, что Академия — это не стены классных аудиторий, а люди. Это мы с вами. Мы живы и полны сил. Ничто не мешает нам возобновить нашу работу, наши практики и исследования. Мы — маги. Но мы остаемся магами, пока практикуем и прикасаемся к Источнику Маны. Без упражнений наши способности захиреют.
Один из сидящих перебил оратора.
— Вы говорите, нам ничто не мешает, милорд Артан? А как же Старые Маги? Как мы будем упражняться, если мы не могли применять магию, даже чтобы добраться сюда? Мы боялись, что нас выследят по мельчайшим магическим действиям. Стоит нам использовать ману, как Старые тут же будут знать, где мы.
— Есть одно место на Ремидее, где мы можем практиковать и оставаться незамеченными. Не все из вас знают о нем. Эту тайну милорд Кэрдан доверял лишь избранным. Но сегодня каждый, кто находится здесь, — избранный. Лишь потому, что выжил и сохранил преданность. Место, о котором я говорю, находится в восточных лесах. Оно поглощает эманации любых изъявлений, которые происходят внутри.
— Вряд ли Бродяга обрадуется, когда к нему нагрянут сливки Магической Академии… — медленно проговорил другой сидящий.
— Мы выразим ему наше предельное сочувствие. Сейчас всем нелегко. Но мы должны оставаться Академией. Любой ценой. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как внимание к прихотям Айлена. Мы не можем быть теми, кто мы есть, не практикуя.
— Значит, место следующей встречи — Бродячий Айлен?
— Да, лорд Фелас. Мы выдвигаемся немедленно. Я предлагаю вам и всем, кто знаком с особенностями Бродячего Айлена, сейчас подойти ко мне. Каждый из нас возглавит группу, которая выдвинется в направлении Айлена. Его невозможно найти самостоятельно, без проводника, который умеет выходить с ним на связь.
Несколько человек встали рядом с Артаном. Остальные маги начали группироваться вокруг них. Каждый из старших магов дал пояснения членам своей группы, куда и как продвигаться, как поддерживать связь между собой. Маги слушали внимательно, лишних вопросов не задавали.
Через несколько минут люди один за другим начали покидать ночное пристанище. На короткие мгновения крестьянский дом снова заполнился шелестом крыльев и шорохом лап. Артан уходил последним. Он окинул взглядом опустевшую комнату и приготовился перекинуться летучей мышью. Но тут из угла выступила человеческая тень.
— Милорд… Прошу прощения, что задерживаю вас. Я хотел переговорить с вами наедине.
Артан шагнул навстречу говорившему. Взгляд молодого Адела Лутана напомнил ему взгляд Эберета, когда тот отказался от практики в Распете.
— Я полностью к вашим услугам, лорд Адел.
— Милорд, вы сказали, что нам нужно сохранить Академию любой ценой. Так ли это? Сожжение, Потоп — не хватит ли с нас? Не хватит ли с Ремидеи? Стоит ли Академия того, чтобы платить за нее подобную цену? Милорд Кэрдан был сильнейшим. Но откуда, в самом деле, взялась его сила? Поклянетесь ли вы, что речи, будто он тянул силу из нас, — лишь пропаганда Старых?
— Адел, то, что делал милорд, осталось с ним навеки. У нас осталась Академия. Вы скажете мне, что она осталась в руках Старых и ренегатов. Но верите ли вы, что Старые позволят снова учиться и учить, как было при милорде Кэрдане? Только представьте, Адел: больше никаких занятий, никаких студентов и преподавателей, никакой иерархии! Учение без семинаров и лабораторных, без выездных полевых практик, без зачетов, экзаменов, творческих вечеров! Все канет в забвение. Только учитель и ученик в благородном уединении. Сугубо индивидуальная ответственность. Никаких коллективных форм обучения. Вас прельщает такая разновидность обучения? Вы хотите этого?
Лутан внимательно смотрел на учителя.
— Адел, я могу поклясться лишь в одном, что касается милорда Кэрдана. Какие бы цели он ни преследовал, он создал самое прекрасное на земле — нашу Академию. В моих глазах это прощает все. Я хочу вернуть Академии ее статус. Снова легализовать ее. Если для этого мне придется столкнуться с полчищами Старых и легионами ренегатов, я готов. Старые против самого принципа Академии. Они считают индивидуальное обучение единственно верным путем обучения. А я убежден в правильности нашего пути. Я хочу, чтобы Академия, наша Академия, Адел, жила. Ваша, моя, леди Эйтаны, Вэвила, Брогара. Академия достойна того, чтобы существовать.
Артан замолчал, продолжая пристально смотреть на Лутана. Юноша промолвил:
— Вы сказали, что Айлен может воспротивиться нашему переселению в стены его замка. Он действительно может оказаться серьезным препятствием? Чего нам следует ожидать от него? И что же он такое — человек или место?
— Айлен — Очень Старый Маг. Он обрел вечную молодость задолго до того, как маги открыли, что соприкосновение с источником маны приносит долголетие. Айлена можно назвать бессмертным. Судите сами, насколько серьезным противником он способен стать. Он располагал временем изведать такие глубины, которые никому из нас и не снились. И еще, Адел. Вы сейчас упомянули Айлена и "стены его замка". Зарубите себе на носу — нет Айлена и его замка. Айлен и есть замок. Они неразделимы, как плоть и кровеносные сосуды. Замок Айлена — это его тело.
