Где-то (но далеко не везде!) существуют подобия канализационных коллекторов, куда по нескольким муниципальным трубам сбрасывают нечистоты и уличный мусор, которые по тоннелям уносятся сточными водами далеко-далеко.
Но не так далеко, как хотелось бы.
На самом деле – до ближайшего водоема, как правило, находящегося… прямо в центре города! С Темзой, Сеной или Гудзоном не церемонились. В 1860 году в Темзу, например, сбрасывали тысячи тонн фекалий каждый день.
Только представьте, какой от воды шел запах в жаркий день! И давайте поскорее покончим с этим, потому что запах – не самое главное.
Проблема не в запахе. Проблема в том, что и городские водоемы, и загрязненные грунтовые воды – это источники питьевой воды для горожан. В течение большей части XIX века даже врачи не догадывались о существовании «микробов». И, конечно, не могли представить, что эти смертоносные, невидимые глазу создания в угрожающих количествах живут в воде.
Люди умирали. Они гибли тысячами от холеры, дизентерии, тифа. И это был замкнутый смертельный круг: болезни сопровождаются интоксикацией, обезвоживанием, организм отчаянно пытается избавиться от нежелательных бактерий и в системе пищеварения, ему нужно больше воды. Но воды чистой, а не зараженной!
Смерть наслаждается прогулкой по Темзе, переполненной отходами.
Людям даже не приходило в голову, что вода может быть причиной всех этих заболеваний. Они полагали, что источник заразы – грязный воздух. Но это уже прогресс по сравнению с навязчивой идеей прошлого века лечить тяжелобольных пациентов с помощью кровопускания (до 2 литров). Кстати, некоторые викторианские медики все еще практикуют этот метод, поэтому выбирайте врачей крайне внимательно. И, лучше всего, не обращайтесь к ним за помощью, а в идеале вообще не болейте.
Вы должны знать об этом, дорогая. Во время нашего путешествия пейте кофе и алкогольные напитки, потому что в процессе их приготовления бактерии погибают. Теперь позвольте мне рассказать, откуда вам это известно.
Когда-то жил на свете человек, получивший красивое имя за свое влияние на наш мир. Доктор Джон Сноу. Он ежедневно осматривал жертв холеры, дышал тем же самым воздухом, что и они, но ни разу не заболел. Да, он дышал с ними одним воздухом, но не пил их воды. Как-то Сноу отметил на карте дома всех умерших от холеры в одном из районов Лондона и заметил, что самые яростные вспышки болезни сосредоточены вокруг… колодезного насоса!
«Уборная здесь, кухонные стоки здесь… чтобы все было гигиенично, копать будем где-то посередине».
И ни одного случая не зафиксировано рядом с пивоваренным заводом, где сотрудникам, по-видимому, разрешалось употреблять продукцию в качестве основного напитка в течение всего рабочего дня.
Доктор Сноу повторно преподал миру урок, который все однажды усвоили инстинктивно, но вынуждены были забыть, чтобы выжить в перенаселенном мире.
Не гадьте там, где вы пьете!
Так в середине века в большинстве крупнейших городов западного мира началась санитарная реформа. Усовершенствовались коллекторы и система вывоза мусора.
Города стали нанимать бригады рабочих, чтобы не дать улицам стать рассадниками болезней и грязи. И это помогло!
Но ваши органы чувств, изнеженные чистотой и свежестью XXI века, все еще серьезно страдают. Вывозу мусора далеко до совершенства, грязи по-прежнему много, а воздух как был наполнен удушливым едким дымом, таким же и остался. И да, санитарная реформа не смогла изменить ситуацию с «удобствами во дворе», выгребными ямами и общественными уборными. Ничего не поделаешь, придется вам к ним привыкнуть.
Туалет леди и ее кружка грома
Я не сомневаюсь, что одним из мощных стимулов отправиться в столь долгое путешествие было желание оказаться там, где люди вежливы, тактичны и не обсуждают всякую ерунду, а говорят о высоком. И вот, пожалуйста, вы в XIX веке и выслушиваете жалобы своей матери, что ее «туалет» сегодня занял исключительно много времени. С тем же успехом могли остаться в XXI веке и стоически выдержать монолог на ту же тему по телефону.
Мужайтесь. Все еще хуже, чем вы думали. «Туалет» далек от значения «наряд». Мы заимствовали это слово для обозначения современного сантехнического прибора из французского языка, где оно звучит как «twa-lette» и образовано от корня близкого к «toil» – работать, выполненная работа. В общем, маменька сообщала вам о своих «больших делах».
О боже! Извините. Каламбур – низшая форма юмора, и я приношу свои извинения.
Вплоть до XX века «туалет леди» представлял собой каждодневную работу по поддержанию красоты, которую она проделывала, чтобы встретить новый день в достойном виде. И начинался ритуал с испражнения в таз, находившийся в комнате. Потом «туалет» выносили. Все об этом знали, но обсуждать подробности не хотели. Само же приспособление было таким популярным, что со временем просто поглотило слово. (Простите. Я очень злюсь на себя.)
Люди всегда стремились убирать свои физиологические отходы подальше от места проживания (за исключением случаев, когда плотность населения – смотри выше – делала это невозможным). Устранение обеспечивала главным образом та или иная форма выгребной ямы. Технически – те самые уборные на улице, о которых вы знаете: роете яму, заполняете ее тем-что-нельзя-называть, когда яма заполняется почти до краев, сверху добавляете грязи, а саму постройку передвигаете так, чтобы сидеть уже над новой ямой. Это естественный природный процесс: всего за несколько месяцев отходы человеческой жизнедеятельности становятся практически неотличимы от окружающей почвы.
«Две уборные за школой в Западной Вирджинии. Считаются «неудачно расположенными».
Никто не любил «удобства во дворе», в особенности женщины, с увлечением занимающиеся созданием уюта в доме. Они прилагали массу усилий, исходя из своих финансовых возможностей, чтобы сделать все приличным и красивым. Но максимум, что они могли противопоставить «нужнику», – просто сделать вид, что не имеют к нему никакого отношения. Хотя сложно не замечать зловонную выгребную яму под собой и отталкивающие заголовки на аккуратно разрезанных квадратиками газетных листах, используемых в качестве туалетной бумаги.
