— Я буду осторожна, — пообещала Клеона, — а теперь мне пора ехать, не то куры умрут с голоду. — Она обняла Леони. — Я буду сильно по тебе скучать. Не представляю, что я буду здесь делать без тебя. Мне не с кем будет поговорить.
— Но тебя здесь не будет, — заметила Леони, — во всяком случае, в ближайшее время. Ты будешь в Лондоне флиртовать с принцем Уэльским и покорять высший свет!
Глава 2
Клеона наслаждалась каждой минутой путешествия! Скорость, с которой они мчались, возбуждала и приводила в восторг. Все прошло в точности так, как они задумали, и Клеона, оставшись одна в карете, едва могла поверить, что все это не снится ей.
Патрик О'Донован перехватил упряжку герцогини по дороге к Мандевилл-холлу и запугал кучеров опасностью заразы. Он посоветовал им переночевать в соседней деревне и заехать за мисс Мандевилл в половине девятого следующего утра. Клеона убедила родителей, что из-за сборов ей необходимо остаться на ночь в Мандевилл-холле, а утром, прежде чем уехать, написала отцу записку, сообщая, что Леони пришлось отбыть раньше, чем ожидалось. Пока ее перо выводило эти слова на бумаге, девушка чувствовала себя глубоко виноватой, но еще тяжелее показался ей разговор с матерью.
— Я рада, что ты побываешь в Лондоне, моя дорогая, — сказала вчера ее мать. — Единственное, что меня смущает, это твои платья. Боюсь, моя дорогая девочка, что мы с твоим отцом забыли, что ты уже не ребенок. Но это не папина вина. Мы с тобой знаем, что его мысли редко пребывают в этом мире. Это мне следовало помнить, что в твоем возрасте я наслаждалась обедами, балами и красивыми туалетами. Ничего этого я не в состоянии тебе дать, учитывая, как ничтожно папино жалованье!
— Не беспокойся, мама, — ответила Клеона. — Я и так очень счастлива. Я только боюсь, что опозорю тебя, потому что не очень знаю, как мне следует вести себя!
— В том-то и беда, — вздохнула миссис Говард. Она разглядывала дочь, словно видела ее впервые: локоны, веснушчатый носик. Кожа Клеоны, слегка позолоченная солнцем, напоминала цветом чайные розы, которые росли под окном кабинета викария и наполняли ароматом весь сад. — Я забросила тебя! — пробормотала миссис Говард. — Я забыла, как быстро летят годы.
— Не терзайся из-за меня, мама, — взмолилась Клеона. — Ты должна заботиться о папе, а это отнимает все твое время. Без тебя он бы пропал!
— Это верно, — кивнула миссис Говард. — Твой отец святой, Клеона, а такие люди имеют обыкновение игнорировать повседневные заботы.
Клеона засмеялась.
— Но ты же знала, что он за человек, когда убегала с ним.
Миссис Говард зарделась, как юная девушка.
— Да, я знала, — мечтательно проговорила она. — Но, Клеона, с той минуты, как я впервые взглянула на твоего отца, я поняла, что он для меня — единственный мужчина в мире. Я ведь тебе рассказывала, я была помолвлена с лордом Барчестером. Это был очаровательный, весьма культурный, благородный и знатный человек. Мой отец считал его подходящим и крайне желательным зятем. Но все его планы рухнули! Твой папа пришел к чаю, потому что мой отец предполагал дать ему один из своих приходов. Мы посмотрели друг на друга и поняли, что ждали этой встречи всю свою жизнь!
— О, мама! Это так романтично! — воскликнула Клеона. — Но тебе никогда не хотелось вернуться домой и пожить в той роскоши, которой ты наслаждалась в юности: слуга, красивые платья, чистокровные лошади, лондонские сезоны? Ты совсем-совсем не скучаешь по ним? Ну если честно, мама?
Миссис Говард улыбнулась:
— Ты думаешь, если я скажу «нет», я солгу тебе. Да, возможно, было бы естественнее, если бы временами я отчаянно тосковала по тому, что бросила, когда сбежала из дома. Когда глубокой ночью прокралась вниз по лестнице, а потом стремглав промчалась через лужайку туда, где в тени деревьев ждал меня твой отец. Но клянусь, я ни капли не скучаю по прежней роскоши, Я была так счастлива все эти годы! Только иногда меня мучает, что я лишила тебя всех тех развлечений, которыми сама наслаждалась в юности.
— Они мне не нужны, — решительно заявила Клеона.
— Конечно, человек не может скучать по тому, чего никогда не имел, но я рада, что Леони предложила тебе сопровождать ее в Лондон. Это очень любезно с ее стороны, хотя меня беспокоит, что вы, две молодые девушки, поедете одни, без мисс Бантинг.
— Нас будут охранять слуги герцогини, — поспешно сказала Клеона. — А слуги ее светлости очень надежные и вполне сойдут за дуэнью.
— Ну допустим, — с сомнением протянула миссис Говард. — Но к чему такая спешка? Кучер не мог бы подождал день-другой, чтобы у нас было время собрать твои вещи?
— Мне нечего собирать, мама, — ответила девушка. — Леони обещала одолжить мне все, что нужно. Не думаю, что какое-нибудь из моих платьев, из которых я порядком выросла, годятся для лондонского света.
— Да, боюсь, ты права, — грустно согласилась миссис Говард и почти резко добавила: — Но, Клеона, приведи в порядок волосы и постарайся удалить загар с рук. Герцогиня подумает, что ты настоящая деревенщина.
— Так я поеду в Лондон? — спросила Клеона.
— Ну конечно, дорогая, — ответила миссис Говард. В ответ девушка крепко обняла ее.
— Ты самая смешная, самая нелепая, самая чудесная мать на свете! — воскликнула она.
Вернувшись в Мандевилл-холл, Клеона обнаружила, что Леони со служанкой заняты сборами. Леони отбирала платья для Клеоны, а служанка укладывала дорожный сундук. Было уже очень поздно, когда Эллен наконец объявила, что больше ничего не может втиснуть, и сундуки перетянули ремнями. Девушки легли, но ни та, ни другая не смогли заснуть. Утром Клеона поднялась первой.
— Как ты элегантна! — воскликнула Леони, когда ее подруга была готова.
Впечатление Клеоны о себе было не столь благоприятно. Бледно-желтый цвет дорожного платья и плаща придавал ее загорелой коже соломенную желтизну, а капор, украшенный зелеными перьями, казался неудобным, потому что атласные ленты врезались в шею под подбородком. Но она не собиралась жаловаться Леони. Та, полуодетая, в волнении бегала по спальне, требуя, чтобы ей заново уложили волосы, и чуть не плакала, боясь забыть что-то важное.
Но вот ее высокий капризный голосок умолк, воцарилась тишина. Эллен объявила, что карета подъезжает, и Леони, не оглядываясь на Большой салон, вышла в парадную дверь, спустилась с крыльца и села в карету.
Последовав за ней, Клеона ахнула от восхищения.
— Верховые! — воскликнула она.
Всадников было двое. Они сопровождали карету верхом на великолепных скакунах, и их бордовые с золотом ливреи и фуражки ярко выделялись на фоне серого утреннего неба.
Легкий дорожный экипаж был запряжен четверкой.
Кучер в крылатке и высокой касторовой шляпе с кокардой поигрывал кнутом с серебряной рукояткой. Лошади нетерпеливо били копытами, и, как только Эллен помогли сесть в карету рядом с девушками, дверцу закрыли, и экипаж тронулся.
