Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Настроение было чудесным. Умытая росой природа, как дитя, выглядела сейчас особенно нежной, невинной. Свернув с извилистой дороги, Маша спустилась к речке и зашагала по камням вдоль берега, с любопытством рассматривая домики на той стороне: то жилые, с детскими колясками, цветными игрушками во дворе и развешанным на верёвках бельём, то заброшенные, с выбитыми стёклами, опутанные виноградом, окружённые громадными зонтами белокопытника.
Речка свернула вправо, огибая валун. По желтоватой протоптанной тропе Маша поднялась на пригорок. Дорожка повела дальше – через расшатанный мосток, сквозь заросли фундука, по-над набирающей мощь горной рекой.
На скалистом выступе, нависшем двухметровой стеной над бурлящими водами, Маша остановилась. Носком кроссовки столкнула камешки с высокого края – бирюзовая вода поглотила их мгновенно. Маша отошла на шаг от обрыва и потянулась счастливо. Красиво вокруг! Для полного удовольствия не хватало только музыки. Она достала было наушники, но, передумав, нажала на виртуальную кнопку планшета. Пространство над чашей заводи, над огромными серыми камнями, рассыпанными неведомым великаном по ту сторону бегущей к западу воды, заполнила композиция Яна Тирсена и понеслась эхом дальше.
* * *
Алёша поднялся до рассвета. Вместе со всеми на молитвенном правиле прочитал молитву мытаря и предначинательную, молитву ко Святому Духу и к Пресвятой Троице, молитву Господню и Тропари Троичные, Символ веры и молитвы Макария Великого, а потом мысленно воззвал к иконе Спасителя: «Сохрани мою душу, Господи, в чистоте от греха прелюбодеяния, от блуда и бесовских мыслей! Избавь мене, Господи, от встреч всяких, проведи мой путь в благом одиночестве. Наставь мене, Господи, на путь истинный!» Осеняя себя крестом, он, как должно, отбил двадцать земных поклонов.
После постной трапезы похожий на бухгалтера Никодим, отец-эконом, зачитал по списку послушания для братии и трудников, отмечая что-то карандашом в большом блокноте. Никодим Алёшу недолюбливал, да тому было всё равно.
Нахлобучив на пшеничные волосы скуфью, в длинном сатиновом подряснике Алёша побрёл в лес за боярышником – выполнять, что велено. Кудлатый, бурый с белыми подпалинами пёс Тимка увязался следом. По дороге к поляне он радостно гонял вокруг послушника, тыкался в пальцы мокрым носом, прыгал на него, пачкая чёрную ткань желтоватыми отпечатками крупных лап. Алёша смеялся и кидал кудлатому другу палку.
Пока послушник набирал в мешок алые ягоды, Тимка куда-то запропастился – должно быть, учуял белку или нашёл для себя интересную диковину. Исцарапавшись вдоволь о шипы кустарников, но набрав мешок почти доверху, Алёша сел на траву, прислушиваясь к неугомонному хору лесных обитательниц, разделяя их на голоса – маленькое музыкальное удовольствие, в котором он не мог себе отказать. Послушник взглянул вверх на объятые полупрозрачной дымкой сиреневые вершины. И вдруг в блаженную тишь ворвалась музыка. Это было совсем не то, что периодически доносилось из станицы. Нежная, переливчатая и одновременно ритмичная мелодия струилась по воздуху, будоража и волнуя. Алёша давно не слышал подобного – с тех пор, как живёт в скиту. А незнакомая композиция вызывала любопытство, манила изумительно красивыми фортепианными трелями и фирменными, сочными причмокиваниями электронных тарелок – такими, что всегда ему нравились. Мелодия на верхних октавах казалась прозрачной, лазурной с прожилками розового, как небо на рассвете после дождя. Она летела ввысь, к горам, и Алёша не мог усидеть больше на месте. Он рванулся и чуть не упал, зацепившись за куст. На треск рвущейся ткани послушник не обратил внимания, стремясь скорее туда, к чудесной, насыщенной гармонии звуков.
Добежав до реки, он остановился как вкопанный, увидев сквозь орешник девушку в белом. Алёша вспыхнул, узнав в ней вчерашнюю насмешницу. Её длинные рыжие волосы, убранные в хвост, отливали медью на солнце. На большом камне рядом лежал тёмный сенсорный экран. Из динамиков донеслись последние ноты волшебной мелодии, и музыка оборвалась.
У ног незнакомки крутился Тимка. Он льнул к ней, как щенок, и девушка чесала ему за обвислым ухом. Смеясь, она приподнимала его, как крыло бабочки, теребила Тимку за шею, будто собственного любимца, принёсшего комнатные тапочки, и шутливо приговаривала: «Ах ты, хороший собак! Весёлый птичк! Ты откуда взялся? Ну-ну, что? Где твой хозяин?»
Высунув язык и виляя хвостом, оставляя на белой материи брюк тёмные шерстинки, Тимка беззастенчиво показывал, как ему нравится всё, что с ним делали. Предатель!
Алёша развернулся, собираясь уйти, но вдруг она окликнула:
– Ой, здрасте! Это ваш пёс?
Не оборачиваясь, Алёша буркнул: «Нет».
* * *
– Эй! Это ваш пёс? – настойчиво повторила Маша, не услышав ответа. – Я же с вами разговариваю! Вы бы хоть оглянулись.
Стройный парень в длинном одеянии резко повернулся, ветка фундука сбила с его головы круглую шапочку. Схватив её на лету, послушник недружелюбно посмотрел на Машу.
Он был до неприличия привлекателен: тонкий прямой нос, будто высеченный аккуратной рукой скульптора, высокие скулы, взъерошенные, давно не стриженные золотистые волосы. Не портил его даже белый шрам, пересекающий левую бровь, и юношеская неопрятная борода, тёмным контуром подчёркивающая правильный овал лица и упрямый подбородок. Его красивые, большие, чуть удлиненные глаза окрасились свинцово-серой, предгрозовой тяжестью. Сделав шаг вперёд, он проговорил, чеканя слова:
– С вами? Разговаривать? Думаю, не о чем. Пойдём, Тимка!
Покраснев, Маша сглотнула. На ум снова пришла чёрная тень, следящая за ними вчера. «О Боже! Дура я! Какая же дура!» В растерянности она отступила назад. Кроссовка скользнула по неустойчивому камню и, теряя равновесие, Маша с криком упала навзничь. В доли секунды холодные волны реки сомкнулись над головой, заливая ноздри, больно обжигая глотку. Ничего не понимая, Маша барахталась, чувствуя, как её закручивает потоком, утягивает куда-то вглубь.
Послышался всплеск, и сильные руки в несколько рывков вытолкнули её на поверхность. Глаза резало, Маша жадно пыталась вдохнуть, закашливаясь и выплевывая попавшую в горло воду, а парень тащил её за собой к торчащему из скалистой стены обломку. Она уцепилась за камень, хватая воздух ртом. Послушник подтянулся и вылез на валун, а затем, склонившись, вытянул и Машу.
Дрожа от страха и холода, она не сразу пришла в себя. Обхватив колени, Маша посмотрела на кружащие воронкой воды в бирюзовой чаше. Сверху та казалась совсем не глубокой.
Пёс бегал вокруг Маши, заливаясь лаем.
– Молчи, Тимка, – велел послушник и спросил: – Плавать, что ли, не умеете?
– Умею. Я испугалась, – хрипло, в нос ответила Маша. Она украдкой взглянула на своего мрачного спасителя с точёным профилем. С его носа и мокрой стружки светлых волос крупными каплями стекала вода. Худощавый, мускулистый торс облепила влажная чёрная ткань. Отдышавшись, парень вытер лицо рукой и принялся выкручивать тяжёлый подол.
– Встаньте с камня. Простудитесь, – буркнул он.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
