Высморкавшись в носовой платок, Элли произнесла более твердым голосом:
– Он не выживет, да?
– У врачей нет никакой надежды.
– Я… я даже не знала, что у Уолта есть пистолет.
Пытливо посмотрев на нее, Джеймисон спросила:
– Вы в последнее время не замечали в своем муже никаких перемен?
– В каком плане? – рассеянно спросила Элли.
– Настроение? Отношение к работе? Пропал аппетит? Быть может, он стал пить больше обыкновенного? Какие-либо признаки депрессии?
Миссис Дабни откинулась на спинку стула, теребя в руках платок, и уставилась на свои колени.
За дверью слышались шаги, иногда топот бегущих ног, тревожный писк мониторов, приглушенные голоса, а также шум перевозимого по коридору оборудования и каталок с пациентами. В воздухе пахло так, как пахнет во всех больницах: антисептиком. И он был прохладным. К тому же в реанимационном отделении постоянно присутствовало зловещее напряжение, словно лишь внезапный пронзительный писк монитора отделял живых от мертвых.
– Дома Уолт никогда не говорил о делах. И почти никогда ничего не пил, хотя я знаю, что он выпивал на деловых ужинах и встречах. Я изредка бывала вместе с ним на подобных мероприятиях. Но Уолт выпивал совсем чуть-чуть – только чтобы установить контакт, заключить сделку, облегчить общение…
– Понимаю. У него были какие-либо финансовые затруднения?
– Если и были, то я ничего об этом не знаю. Но Уолтер всегда решал все свои проблемы. К нам домой никогда не приходили коллекторы, если вы это имели в виду.
– У него в последнее время не менялось настроение?
Промокнув глаза, Элли метнула взгляд на мужа и тотчас же отвернулась, словно ей было не по себе раскрывать постороннему информацию личного плана.
– У Уолта бывали разные настроения. Он очень напряженно работал, и когда дела шли хорошо, он бывал счастлив, а когда наступал спад, впадал в депрессию, всё как у всех.
– Значит, ничего необычного?
Смяв платок в комок, Элли выбросила его в мусорную корзину.
Подводя черту.
Она повернулась к Джеймисон. Та терпеливо ждала. Если общение с Амосом Декером и научило ее чему-либо, то как раз терпению, как по положительным, так и по отрицательным причинам.
– Недавно Уолт уезжал по делам.
– Куда?
– В том-то все и дело. Он мне не сказал. Такого прежде никогда не случалось.
– Как долго он отсутствовал? – спросила Джеймисон.
– Кажется, дня четыре. Возможно, дольше. Сначала Уолт отправился в Нью-Йорк по другому делу и уехал уже оттуда. Затем позвонил мне и сказал, что стряслось нечто непредвиденное и ему нужно этим заняться, и он точно не знает, как долго будет отсутствовать.
– Самолет, поезд? Другая страна?
– Не знаю. Уолт только сказал, что это связано с каким-то потенциальным заказчиком. Ему нужно было уладить кое-какие вопросы. Он говорил об этом как о чем-то несущественном. Полагаю, всеми вопросами, связанными с дорогой, занимался его офис.
– Хорошо, и ваш муж по возвращении домой ничего не сказал об этой поездке?
– Ни слова. Я просто предположила, что речь шла о делах. Но с того дня… не знаю, но что-то уже было не так.
– И когда это случилось?
– С месяц назад.
– У вашего мужа фирма, выполняющая государственные заказы?
Элли кивнула:
– «Уолтер Дабни и помощники». Она располагается в Рестоне. Практически все, с чем работает муж, засекречено. Начиналось все, по сути дела, с одного Уолтера, но сейчас на фирме работает человек семьдесят. У Уолтера есть партнеры, но он является президентом и владеет контрольным пакетом акций. – У нее широко раскрылись глаза. – О господи, наверное, теперь все это принадлежит мне. – Она в тревоге взглянула на Джеймисон. – Это означает, что я должна руководить фирмой? Я ничего не смыслю в делах мужа. У меня даже нет допуска к государственной тайне!
Джеймисон взяла ее за руку.
– Полагаю, миссис Дабни, сейчас вам можно не беспокоиться об этих вещах.
Несколько успокоившись, Элли оглянулась на своего мужа.
– Повторите еще раз, как там звали эту женщину? Ту, которую Уолтер… Мне говорили, но я не могу вспомнить. У меня в голове все смешалось.
– Анна Беркшир. Она преподавала в католической средней школе в Фэрфаксе. Вы ее знаете?
– Никогда не слышала о такой, – покачала головой Элли. – И я не представляю, как Уолт мог ее знать. Вы говорите, школьная учительница? Детей мы с Уолтом завели довольно рано. Джулис, нашей старшей, уже тридцать семь. А старший внук только пошел в первый класс. Да и живут наши дети не в Вирджинии. К тому же мы не католики. Мы пресвитерианцы.
– Хорошо. Что ж, благодарю вас за информацию. Вы нам очень помогли.
– Мне нужно будет нанять адвоката? – вдруг выпалила Элли.
Ее вопрос смутил Алекс.
– На самом деле не мне давать вам советы в таких вопросах. Если у вашего мужа был свой юрист или вы знаете кого-нибудь, вам лучше проконсультироваться с ними.
Рассеянно кивнув, Элли снова просунула руку сквозь поручни и схватила руку мужа.
Через минуту вернулся Богарт.
– Всё в порядке, миссис Дабни, – сказал он. – Как сказала ваша дочь, сегодня к вечеру здесь будут все, кроме Натали.
– Натали живет в Париже. Я попробовала дозвониться до нее, но никто не ответил. А такое… такое я не могла оставить на автоответчике или отправить по электронной почте.
– Ваша дочь Джулис связалась с ней и объяснила положение дел. Натали постарается как можно быстрее прилететь сюда.
– Я просто не могу в это поверить, – пробормотала Элли. – Когда Уолт сегодня утром уходил из дома, все было… в полном порядке. А сейчас… – Она подняла взгляд. – Все рухнуло. Абсолютно все.
«Абсолютно все», – мысленно повторила Джеймисон.
Глава 4
Они приехали оттуда, где лежали мертвецы, туда, где лежали умирающие.
Наведя справки в регистратуре, Декер и Миллиган встретились с директором хосписа «Доминион» Салли Палмер. Та была потрясена известием о гибели Анны Беркшир.
– Она была здесь сегодня утром, – пробормотала она, глядя на своих посетителей.
Они находились в ее маленьком тесном кабинете.
– Так мы и предполагали, – сказал Декер. – Вот почему мы здесь. Мы увидели у нее на руке штамп с названием вашего хосписа.
– Да, таковы требования здешней службы безопасности.
– Вашему заведению требуются повышенные меры безопасности? – спросил Миллиган.
