— Ландыши, ландыши. Светлого мая привет. Ландыши, ландыши. Белый букет.
«Надо же, какой интересный вкус у этого зама, — подумала Арина, невольно скосив глаза на телефон. — Моя мама очень любит эту песню своей молодости».
На экране телефона высветилось название контакта «Мамка». Ксения быстро взяла в руки телефон и, увидев удивление в глазах Арины, которое та не смогла скрыть, раздражённо ответила. Мобильник был поставлен на максимальный звук, и Арине показался знакомым голос в телефоне девушки. Ксения отстранила от уха трубку, убавила звук и продолжила разговор.
Уже уходя, в дверях, Ксения Алексеевна внимательно посмотрела на бледную девушку и посоветовала:
— В учительской, на первом этаже, есть чайник, можно горячего кофейку попить, взбодриться.
Арина поблагодарила зама, прошлась по пустому кабинету, и решила спуститься на первый этаж. Дверь в учительскую была приоткрыта, и она услышала голоса. Нет, она не хотела подслушивать под дверью разговор. Но, услышав, что речь идёт о ней, не смогла удержаться, остановилась и прислушалась.
— А историчка ничего так, смазливая, — неприятным для девушки голосом проговорил Игорь Андреевич, физрук.
Арина подумала: «И это его назвала Нюра воспитанным?»
Зоя Карловна откликнулась:
— Учительнице не обязательно быть смазливой, надо, чтобы в голове что-то было. Детям государственную итоговую аттестацию сдавать. Чему она может научить, сразу после университета?
Владимир Иванович заступился:
— Зоя Карловна, вспомни, какие мы с тобой приехали. И ничего, шестнадцать лет на одном месте трудимся.
— А мне другое обстоятельство интересно: наша Танеева уже успела заинтриговать её своей фамилией?
Арина заглянула в приоткрытую дверь и увидела говорящую Лилию Николаевну.
Литераторше с сарказмом ответила Зоя Карловна:
— Конечно. Ну, если новенькая совсем не профан, то должна была клюнуть на…
Звонкой трелью разлился звонок, Арина вздрогнула. Двери классов распахивались, и в коридор высыпала ребятня, шумя и громко переговариваясь. Девушка резче, чем хотела, открыла дверь и почти вбежала в учительскую, так и не услышав, на что она должна была клюнуть.
Педагоги, молча, одновременно посмотрели на неё, но не проронили, ни слова.
Владимир Иванович, стоявший спиной к окну, хмыкнул и прошёл к столу.
Следом за Ариной торопливо вошла Ольга Семёновна, держа под мышкой журнал, и прямо с порога начала возмущаться:
— Этот Карпов скоро сведёт меня с ума. Он такие каверзные вопросы задаёт на уроке, что вгоняет в краску всех девочек класса.
Владимир Иванович поморщился и нехотя произнёс:
— Да полноте вам, Ольга Семёновна, каждый день одно и то же. Вызывайте отца, он быстро его мысли в нужное русло направит.
Арина пока не знала, кто такой Карпов, поэтому возмущения Ольги Семёновны ей были неинтересны. Она прошла к столику с электрическим чайником и изучающим взглядом окинула содержимое стола.
Зоя Карловна, со своего места внимательно наблюдавшая за действиями девушки, произнесла:
— У нас, милочка, каждый свою кружку приносит из дома. А также чай, кофе, что вы там предпочитаете, — последние слова математичка небрежно выделила интонацией.
— Какао, — дурашливо добавил Владимир Иванович, разглядывая бледную девушку, но его шутку никто не поддержал.
Арина вдруг почувствовала какую-то неловкость и ненужность. Словно она оказалась в неподходящий момент в неподходящем месте. Ей вдруг жутко захотелось вернуться в свою городскую квартиру, в любимое просиженное кресло и, закутавшись в старый, потёртый клетчатый плед, перечитывать знакомые, любимые книги. Девушка даже словно со стороны увидела себя в домашнем кресле, но подавила желание выскочить из учительской и, подняв одну бровку, пристально посмотрела на математичку.
