После этого мать четыре года жила у своих братьев, которые обосновались в разных местах Милуоки. В эти годы родилась моя старшая сестра, названная в честь бабушки Офелией. Однажды во время поездки в Луизиану мать повстречала высокого и красивого незнакомца. Этот человек был женат, и звали его Томас Тернер. Плодом их романа был я, Кристофер Гарднер, родившийся 9 февраля 1954 года; в год, когда Верховный суд США признал сегрегацию в школах неконституционной.
В детстве я мало что слышал о своем отце. Его имя упоминалось всего пару раз. Впрочем, все, что было связано с моим отцом, тогда меня не очень занимало, потому что меня волновали более насущные проблемы. Пожалуй, главная проблема заключалась в том, что я не мог понять: почему моя красивая и умная мать связалась с таким человеком, как Фредди Триплетт.
Я бы не назвал Фредди Триплетта красавцем. Он был похож на Сонни Листона[6] и внешне напоминал помесь питбуля и годзиллы. Он был невысокого роста, но весил сто сорок килограммов. Не понимаю, как вообще женщины могли считать его привлекательным. Возможно, в начале общения матери понравился его характер, но я не обнаружил никаких свидетельств того, что в этом человеке было хоть что-то светлое.
Будучи ребенком, я думал: моя мать надеется, что этот человек расцветет, похорошеет и превратится в доброго молодца, подобно лягушке, которую в сказке поцеловала принцесса. У матери уже имелся печальный опыт общения с симпатичными мужчинами, которые в конечном счете изменили ей. Может быть, она считала, что ей нужен внешне неказистый человек, у которого в груди спрятано золотое сердце. Но если мать и верила в сказку о лягушке и принцессе, то в жизни все обернулось совсем по-другому. На самом деле этот человек оказался в душе гораздо неприятнее и хуже, чем его отталкивающая внешность.
Мне тогда не объяснили череду событий, в результате которых моя мать оказалась в тюрьме за нарушение правил получения социальной помощи. Кто-то известил представителей власти о том, что моя мать работает, чтобы прокормить меня, Офелию, а также еще одного ребенка, которого должна была родить (мою сестру Шэрон), и одновременно получает социальное пособие. Похоже, их оповестил сам Фредди. Он, видимо, считал так: пусть лучше мать три года посидит в тюрьме, чем бросит его.
Наша мать оказалась в тюрьме, поэтому мы с Офелией три года провели в доме приемных родителей или у дальних родственников. Нам тогда никто ничего не объяснял.
Никто не говорил нам, что женщина, которая иногда появляется в доме и угощает нас конфетами, – наша мать. Она получала разрешение покинуть тюрьму на несколько часов, чтобы навестить нас, при этом во время свидания в доме находился представитель власти. Нам никто ничего не объяснял, когда нас неожиданно отправили жить к дяде Арчи и его жене Кларе. Наши родственники в Луизиане, наверное, дали обет молчания и не рассказывали нам с сестрой о том, что случилось с нашей матерью. Возможно, мать сама попросила их об этом, потому что она не любила обсуждать неприятности и передавать плохие вести.
Помню, как однажды, когда был уже подростком, я начал расспрашивать мать про своего отца и почему он не принимает участия в моем воспитании. Мать посмотрела на меня так, что я мгновенно умолк.
– Но… – пытался возразить я.
Она отрицательно покачала головой.
– Но почему? – настаивал я.
– Потому что прошлого не воротишь, – твердо ответила мать. Заметив мое огорчение, добавила: – Ты ничего не можешь изменить. В жизни случаются странные вещи. – Она решила раз и навсегда закрыть эту тему.
Вот и все, поговорили…
У меня по-прежнему оставалось много вопросов, и я надеялся, что рано или поздно получу на них ответы от матери или от кого-нибудь другого. Я понял, что надо заниматься тем, что действительно для меня важно, и постараться быть настолько счастливым, насколько это возможно.
Поначалу мне показалось, что это не такая уж сложная задача.
Я вырос в бедном квартале в Милуоки на севере штата Висконсин. Мир своего детства я бы назвал сериалом «Счастливые дни»[7] для черных. Это было телешоу о жизни Америки в 1950-е годы, то есть именно в ту эпоху, в которую жили окружавшие меня люди. У них точно так же, как и в сериале, были свои компании и тусовки для людей того или иного возраста и свои комические персонажи. В первые годы моей жизни у нас был черно-белый телевизор, по которому я смотрел истории про белых людей, однако в реальности белых людей видел только в полицейских машинах, курсировавших по нашему кварталу.
Трое моих «упертых» дядьев словно сошли с телеэкрана из сериала «Счастливые дни». Генри и Вилли отслужили в армии, посмотрели мир, вернулись в Луизиану и вместе с третьим братом, дядей Арчи, решили уехать подальше от расизма южных штатов и перебраться в Канаду. Однако по пути в Канаду их машина сломалась в округе Милуоки. Здесь они и решили задержаться.
Трое братьев были работягами. Они поселились на плодородной земле, там, где река Милуоки впадает в озеро Мичиган. В этих местах бывает холодная зима и знойное лето. Здесь выживают люди практичные и стойкие. Мои родственники именно такие, как и многие другие переселенцы и эмигранты, осевшие в Висконсине. Возможно, эти черты были характерны и для коренного населения Милуоки – индейцев племен виннебаго и потаватоми. У многих эмигрантов – выходцев из Италии, Восточной Европы, немцев, ирландцев, евреев, скандинавов и чернокожих – была одна общая черта: безумный оптимизм.
Иногда амбиции и мечты местных жителей заходили слишком далеко. Жителям Милуоки было мало одной марки местного пива, надо было иметь несколько собственных брендов. Этот округ должен был быть известным не только своим молочным животноводством и производством молока, но и своими сырами. Здесь не довольствовались тем, чтобы округ гордился одним видом производства. Здесь имелись кожевенные заводы, верфи, пивоварни, кирпичное и мясоперерабатывающее производство, а также находились такие промышленные гиганты, как сталелитейные заводы Inland Steel, A. O. Smith и автомобильный концерн American Motors.
Основу индустриальной мощи штата заложили сталелитейные и автомобильные заводы. В эти края в поисках работы переехало много чернокожих из Луизианы, Алабамы, Миссисипи, Джорджии и других штатов, расположенных южнее линии Мэйсона – Диксона[8]. Работать на заводах было гораздо проще и выгоднее, чем батрачить на землях Юга страны, то есть в тех местах, где чернокожие менее века назад были рабами. Переселенцы из других штатов старались сохранять свои традиции и держались вместе. Отец Офелии Сэм Солтер оказался со своей семьей и многими друзьями из Луизианы в Милуоки. Семья Триплеттов, состоявшая, за исключением Фредди, из очень милых людей, приехала из Миссури.
