Жан с родителями и двумя младшими братьями жил в маленьком доме в пригороде. Поскольку мама и папа все с бóльшим трудом переносили его образ жизни и привычки, а братья, как он сам научно объяснил, «сдерживали его общее развитие», теневая экономическая деятельность ближних и дальних родственников позволила Жану стать единоличным хозяином маленькой комнатки в мансарде. И теперь он здесь готовился к тому, чтобы закончить последний курс средней экономической школы.
В этой комнатушке, ступени в которую вели так, что нижним жильцам не было видно, кто и когда туда приходит и оттуда уходит, происходили разные события. В данный момент ребята входили в дверь под низко нависающей крышей, слегка склоняя головы в знак приветствия:
— Гений, без пяти минут выпускник электротехнической школы;
— Поэт, его однокашник и к тому же действительно поэт, который в совершенстве овладел таким уровнем поэтического мастерства, что его стихи уже никто не понимал, но зато неминуемо приближалось время, когда народ начнет возводить ему памятники, и
— Пипи, только что успешно пересдавший экзамен за третий курс по геодезии, он с отвращением отвергал буржуазные привычки друзей, но верил, что когда-нибудь они познают суть бытия.
Еще в дальнюю доисторическую эпоху их судьбы пересеклись на ступеньках Центра среднего специального образования, а затем все теснее переплетались в других местах.
— Проходите, — приглашал их Жан. — А Боба не будет?
— Да ну, какой Боб! — резко отозвался Гений. — Некоторое время назад он мне кинул на мыло сообщение, что они с Бибой идут немного прогуляться.
— Говорю вам, эта женщина сведет его в могилу, — проворчал Жан, расставляя кресла вокруг прямоугольного стола. — Где только он ее нашел?
— Но, но, — возразил Поэт, — где нашел, где нашел? Может, это она его нашла. Ведь они неплохая пара.
— С этой женщиной не все в порядке, — пояснил Пипи. — Ясно же, что она приклеилась к Бобу, потому что Боб — главный очаровашка. Он был редактором школьной газеты, а летом работал в полиции. Бабули сказали бы: отличная партия. А я бы сказал, что у Бибы нюх на отличные партии.
— Ха! — отозвался Гений. — Если я взломаю компьютерную систему Всемирного банка и буду перечислять стотысячный процент от каждой транзакции на свой счет, то она переключится на меня? Ты это имеешь в виду?
— Да, — ответил Пипи, — именно это.
— Ха! — снова воскликнул Гений. И очки на его носу подскочили. — Не слабо, это вовсе не слабо.
Парни расселись вокруг стола и стали елозить стульями по полу. Доски под ними надрывно скрипели и постанывали.
— Потише, — предупредил Жан. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то примчался сюда снизу и заявил, что нет мира под оливами.
— Тсс, — шепнул Поэт.
— Однако, вернемся назад, — снова заговорил Пипи, — разве тебе наплевать, если тебя заарканит такая цыпа, потому что думает, что ты номер один и она хочет быть с тобой рядом.
— Если хорошо поразмыслить, — громко рассмеялся Гений, — я не возражаю, если эта попка окажется рядом со мной. Признайтесь, что она вполне ничего себе. Ну ведь, правда, вполне.
— Идиот, — закричал Пипи. — Мир нужно обустроить по-новому. Ведь тебе же не все равно, в какую промежность ты будешь стряхивать свое семя.
— Эй, — выдохнул Поэт, — если вы случайно забыли, мы здесь собрались, чтобы в первый раз после каникул перекинуться в покер. Понимаю, что гормоны у вас так и брызжут из глаз, но теперь успокойтесь.
— Точно, — согласился Жан и бросил карты на стол. Он потянулся к нижнему ящику шкафа и вытащил спуда бутылку виски. — Может, каждый сделает по глотку, чтобы мы успокоились. Это виски с далекого севера, из Швеции.
— А ты там был? — спросил Поэт.
— Как я мог там быть, — продолжил Жан, — когда я все лето работал гидом с туристами? Виски у меня оттуда. Я получил его от одной шведки.
Жан замолчал. Он хотел дать парням время, чтобы до них дошло выражение «от одной шведки».
Пипи среагировал сразу и прямо, без обиняков, спросил:
— А какие эти шведки на самом деле?
Жан сменил лицо ученика средней школы на лицо умудренного жизнью знатока. Он чуть прищурился, откинулся назад, слегка втянул нос, сжал губы, сквозь ноздри громко выпустил воздух, согнул обе руки в локтях и пальцами описал круг. — Шведки, господа, это нечто особенное. Когда шведская девушка идет по улице, каждая часть ее тела движется отдельно. Это симфония движения, которая очаровывает, но в то же время ее сложно понять. А если она на тебя еще и взглянет, ее глаза, хм…
Он замолчал. Затем, словно отгоняя наваждение, ладонями ударил по коленям и простодушно произнес:
— Ах, парни, вы вообще не знаете, что такое жизнь. Только вот что я бы еще добавил: море, долгое жаркое лето, каждое воскресенье новый автобус, наполненный шведками, и я, их сопровождающий. Что приходит шведкам в голову, когда они, наконец, попадают на теплый юг?
Жан еще не успел мечтательно заглянуть в глаза всем присутствующим, как его грубо прервал Гений, воскликнув:
— Тысяча и один далматинец!
Все засмеялись, а Пипи собрал карты и дал установку:
— Хватит уже секса. Деньги на стол. Ставка — пять евро. Мы играем в покер или нет?!
— Только еще… — отозвался Поэт.
— Никаких только! — прервал его Гений. — Давай деньги. Будем играть!
— Хорошо, хорошо, — раздраженно пробурчал Поэт. — Скажите мне только в последний раз, чтобы я записал: что больше — трипс или стрит?
Жан молча вытащил из другого ящика клочок бумаги и авторучку.
— Пиши, — приказал он. — Пара, две пары, трипс…
Поэт старательно записал все комбинации до «флэш-рояля», затем аккуратно свернул листок и засунул его в карман своей рубашки.
— Кто сдает? — спросил Жан.
— Тот, кто спрашивает! — в один голос пропели Гений, Поэт и Пипи.
— Правила есть правила, — кивнул Жан и взял карты.
Они уже какое-то время играли, когда мобильник Жана начал вибрировать. Жан сделал вид, что не замечает его. Через какое-то время телефон умолк.
Когда сдавал Пипи, телефон снова взбесился. Жан спокойно наблюдал за движениями пальцев Пипи.
— Может, ответишь? — спросил Поэт. — Иначе эта штучка будет прыгать до завтрашнего утра. Это мне слегка мешает.
— Когда я играю — я играю! — ответил Жан и пододвинул телефон к Поэту. — Посмотри, кто нарушает твое внутреннее спокойствие.
Поэт открыл крышку телефона.
— Хе, хе, — проговорил он. — Боб звонит.
Жан взял телефон и сразу воскликнул:
— Привет, старик! У тебя голова болит или косишь траву у бабушки?
