Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Но я не смогла этого сделать.
Совесть – это оружие, которым ты отсекаешь свои права и желания, больше оно ни на что не годится.
Стоит ли говорить, что моя мама еще несколько лет вяло подруживала с той женщиной, пока она не уволилась и не пропала из нашей жизни. Для меня это был большой плюс, потому что девочка той женщины служила примером идеальной дочки, на который мне следовало равняться. «Ирочка никогда бы так не посмела сделать», «а вот Ирочка ласковая!» – поскольку я лично никогда не встречалась с Ирочкой, возразить маме было нечего. Сильно подозреваю, что я была для Ирочки таким же нагвалем, как она для меня.
Теперь, когда у меня самой почти взрослые дети, я могу точно сказать: хоть раз в жизни прислушайтесь к страстным речам своего ребенка! Уступите ему! Не пользуйтесь своей родительской властью и опытом ханжеской риторики, чтобы погасить в нем жажду справедливости! Пусть он поймет, что мир не совсем безнадежен и неумолим. Пусть узнает вкус победы! Слово «нет» – хорошее слово, но надо уметь его произносить не только в адрес собственных детей.
И никогда не желайте своим детям плохого, если они все же идут против вашей воли. Даже мысленно не произносите: «ты еще узнаешь», «ты поймешь», «бог тебя накажет». Поверьте, накажет, и даже гораздо сильнее, чем вы о том просите.
Фрида старалась идти быстро, чтобы не замерзнуть, но в то же время не слишком спешила. Лучше шагать по дороге, чем томиться на остановке в ожидании автобуса. Ночью прошел сильный снег, и лес, тесно обступивший дорогу, выглядел совсем по-зимнему сказочным. Солнце уже исчезло за верхушками старых елей, оставив после себя бледное зарево, и небо, еще недавно сиявшее лазурью, стало быстро тускнеть, и на заснеженный лес ложилась таинственная лиловая тень. Фрида миновала поворот. Ей открылась равнина и деревня вдалеке, нарядная от высоких подушек снега на крышах. На темнеющем небе можно было еще разглядеть, как из трубы одного дома поднимается дымок.
Фриде вдруг стало не то чтобы страшно, а неуютно и одиноко. Маленькая девушка в вечернем лесу – да тут что угодно может произойти! Фрида тряхнула головой и рассмеялась, прогоняя глупые мысли, и вернулась к предмету своих постоянных раздумий.
Получив служебную комнату, девушка почти два месяца не приезжала к деду, отговариваясь то работой, которой действительно было много, то трудной дорогой. А на самом деле ей хотелось забыть Славу, понять, что это была не влюбленность, а просто тяга слабой женщины к сильному мужчине на биологическом уровне, а теперь наваждение прошло, и сосед снова стал просто соседом. Лишь когда ей показалось, что это удалось, Фрида приехала к дедушке на выходные, в глубине души надеясь, что встреча как-нибудь не состоится. Но они увиделись, и стало совершенно ясно, что наваждение не прошло.
Увы… Слава не стал просто соседом, и тяга ничуть не ослабла от того, что была просто биологическая. Фрида очень хотела к нему, и особенно ужасно, что ей достаточно только сказать «да», чтобы быть с ним.
Сказать «да» хотелось до боли в сердце. Но что потом? Как быть, зная, что любимый убил человека? Делать вид, что этого не было, вырвать кусок из прошлого, а потом всю жизнь замазывать образовавшуюся брешь, заваливать хламом иллюзий и лжи? Обманывать себя, опьяняться любовью, но все равно вздрагивать, когда Слава возьмет в руку кухонный нож? Опасаться лишний раз сердить его, а он будет знать, чего она боится, и тоже не сможет рядом с ней быть самим собой. Кто больше измучается, он или она?
Нет, лучше проявить стойкость сейчас. Только как быть с ребятами? Когда Фрида думала о Свете и Юре, то терзалась жестокими угрызениями совести. Едва они привязались к соседке, как та уехала. Пусть она почти каждый день передавала им привет через дедушку, а иногда болтала со Светой по телефону, все равно нехорошо. Дети совсем недавно потеряли мать, и просто подло было бы сначала радушно их приветить, а потом взять и исчезнуть. Совесть сильно грызла Фриду. «Ага, ты сама боишься быть со Славой, а двоих беспомощных детей оставляешь ему совершенно спокойно?» – без конца спрашивало это неугомонное чувство, и Фрида совершенно терялась. Как-то она набралась смелости поговорить об этом с дедом, но Лев Абрамович отреагировал резко. Он сказал, пусть Фрида раз и навсегда зарубит на своем носу, что у Славы не было выбора, и то, что ему пришлось лишить жизни уголовника Реутова, не делает его плохим человеком. Во всяком случае, он никогда не причинит вреда своим детям, и Фрида пусть не смеет соваться в чужую семью.
Она обещала, что не будет, но все равно волновалась и не находила покоя, тем более что обычно дедушка бывал с ней откровенен и всегда охотно говорил о том, что тревожит внучку, а тут вдруг закрылся. Наверное, считал, что раз Слава доверился ему, то надо хранить тайну.
Фрида нахмурилась, думая, что простая и ясная ее система ценностей не в состоянии определить, что тут правильно, а что нет. Твердо она знала только одно: поступок Славы не может быть оправдан никакими обстоятельствами. Он – двужильный мужик, и даже если Реутов напал на него, мог справиться с хилым уголовником, не лишая того жизни. Наверное, Слава сильно злился на Реутова или, что еще хуже, решил, будто у него есть право казнить и миловать! Так или эдак, но надо держаться подальше от подобного человека и не отвечать на его чувства, как бы ни хотелось это сделать!
Фрида так глубоко задумалась, что не слышала позади шуршания колес по заснеженной дороге, и опомнилась, только когда Славин джип с шиком затормозил возле нее.
– Садитесь, – сосед ловко выпрыгнул из машины и распахнул перед ней пассажирскую дверцу, – подброшу вас.
Фрида остановилась в нерешительности.
– Садитесь, садитесь!
Понимая, что отказом оскорбит Славу, она села и, смущаясь, аккуратно расправила полы куртки на коленях.
– Не бойтесь меня, Фрида, – мягко сказал Слава, трогаясь, – хотя, конечно, нет таких слов, которые могли бы что-то изменить в нашей с вами ситуации.
Она промолчала.
– Ну да, – продолжал он, – любые обещания и клятвы бессильны перед фактами, это верно. Вы все решили правильно, Фрида, только я все равно люблю вас, и мне хочется иногда сделать для вас что-то. Отвезти, куда вам надо, или еще как-нибудь пригодиться.
– Спасибо, – сухо ответила Фрида, – но я справляюсь.
– Вижу, – кивнул Зиганшин. – Просто если я могу избавить вас от прогулок по безлюдной местности, почему бы и нет? Я ж не услуживаю вам ради вашей благосклонности, как какой-нибудь презренный раб, чтобы вы почувствовали себя обязанной и уступили. В мыслях подобного нет, клянусь!
– Спасибо, но мне неудобно вас затруднять. Вы и так очень много сделали для нас с дедушкой… – промямлила Фрида.
– Да ну какое затруднение! Я как раз собирался съездить в райцентр, газет купить, а заодно уж и вас подкину.
– Вы читаете газеты?
– О, вы не представляете себе, с каким интересом! – закатил глаза Зиганшин. – Дня не могу без кроссворда провести. У нас в глуши, знаете ли, мало развлечений.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
