— Вы здесь не для того, месье, чтобы насмехаться над молодым университетским преподавателем.
— Я говорю вполне серьезно, мадемуазель Девиль. А чтобы доказать свою правоту, я подведу вас прямо к этой части стены.
На остановке Риальто Эдит Девиль и ее спутник вышли и направились по набережной Ферро в сторону канала Фонтего, затем свернули к большому дому, массивная резная дверь которого, будучи приоткрытой, приглашала войти во внутренний двор.
— Вон оттуда перед вами откроется уникальный вид на фреску Немецкого подворья. Вы не возражаете последовать за мной, мадемуазель?..
По величественной лестнице из белого мрамора они поднялись на четвертый этаж. Как человек, хорошо знающий место, мужчина толкнул дверь и пригласил Эдит Девиль подняться по узкой деревянной лестнице на самый верх.
— Вот мы и пришли, — сказал он.
Женщина увидела несколько узких окошек, выходящих на Большой канал, и приоткрыла одно из них.
— Какая Венеция красивая отсюда! — радостно воскликнула она. — Посмотрите вон туда, прямо перед вами, это колокольня Сан-Джакомо… А вон там, внизу, слева, — купол Санта-Мария…
В следующую минуту, повернув голову вправо, Эдит Девиль посмотрела на карниз Немецкого подворья и удивленно спросила:
— Но где же эта фреска?
— Разумеется, там, где вы стоите, вы ничего не увидите, надо немного наклониться… Вот так… Она там, наверху. Видите, под карнизом? Да там она, там, наклонитесь побольше… еще немного, последнее маленькое усилие… Ну, видите?..
Страшный крик, донесшийся неизвестно откуда, заставил оцепенеть пассажиров вапоретто, проплывавшего мимо Риальто. На набережной Ферро несколько прохожих уже теснились возле простертого на земле тела Эдит Девиль. Какой-то человек наклонился над молодой женщиной, чтобы убедиться, что она мертва; затем, окинув взглядом дворцовые окна, он обратился к столпившимся прохожим, которых становилось все больше:
— Несчастная бросилась с крыши этого здания… Любовная тоска или еще что-нибудь в этом роде… Какой ужас все эти самоубийства…
Выпрямляясь и делая вид, что опирается рукой о землю, мужчина незаметно сунул золотую монетку в карман жертвы, потом достал из серебряного портсигара сигарету и исчез в толпе.
От кого: Alessandro Baldi
Кому: [email protected]
Тема: Собака из «Тайной вечери» и рука старика
Профессор,
Да будет вам известно, что имена профессоров Дармингтона и Дзампьеро не только занимают достойное место среди авторов книг, хранящихся в университетских библиотеках, но и фигурируют в пыльных архивах венецианской полиции. В свое время множество улик указывало следователям на то, что, как в случае с первым, так и со вторым, речь может идти об убийстве. Но ни одно доказательство так никогда и не было представлено, и то и другое дело были в конце концов прекращены.
А вспомнил я о них потому, что смерть обоих профессоров странным образом схожа со смертью молодой француженки Эдит Девиль, университетского преподавателя, погибшей около двух недель назад в самом сердце Венеции. Из документов и записей, найденных в ее гостиничном номере, мне стало известно, что она находилась в Венеции, как и ваши давно умершие коллеги, для того чтобы изучать венецианских художников Чинквеченто[4].
К сожалению, многие результаты ее исследований, похоже, исчезли, к тому же я не знаю, над чем именно она работала незадолго до смерти. Однако в рабочей записи, сделанной ее рукой, речь идет о «собаке на "Тайной вечере" и руке старика». Вам это о чем-нибудь говорит?
Сердечно ваш,
Алессандро Бальди
От кого: William Jeffers
Кому: [email protected]
Тема: Полотна Тинторетто
Инспектор,
Благодаря бессоннице, ставшей в мои годы частым гостем, я всю ночь размышлял над вопросами, которые вы мне задали.
Просмотрев все имеющиеся в моей библиотеке труды по искусству и репродукции картин, я пришел к следующему выводу: полотен эпохи Ренессанса, на которых изображены руки стариков, сотни, если не тысячи, но не на многих полотнах с изображением последней трапезы Христа, то есть Тайной вечери, можно увидеть собаку.
Я сразу исключил множество работ и стал рассматривать только те, что хранятся в Венеции. Вскоре я понял, что в записях несчастной Эдит Девиль говорится о деталях картин венецианского художника Якопо Робусти, более известного под именем Тинторетто. Однако обращаю ваше внимание на то, что речь идет о деталях, которые художники и историки искусства называют «авторскими изменениями в картине».
Действительно, рука старика в «Восхождении на Голгофу», а также собака в «Тайной вечере» были дописаны позже самим мастером. Посмотрите внимательно на полотно, и вы сами убедитесь, что на первом плане «Тайной вечери» ступеньки лестницы видны сквозь тело собаки. Это доказывает, что животное было дописано после того, как первый вариант картины был закончен. То же самое можно сказать и о руке старика, помогающего Христу нести крест в «Голгофе». Вглядевшись в картину, вы увидите, что грани креста просвечивают сквозь пальцы старика: и здесь рука была дописана уже потом.
Вот те произведения, которые Эдит Девиль изучала незадолго до смерти; оба полотна принадлежат кисти Тинторетто и висят на стенах Скуолы Сан-Рокко.
Надеюсь, что был вам полезен.
Профессор Уильям Джефферс
5
В эту ночь, как только зашло солнце, на Венецию подул морской бриз. При свете луны и редких фонарей Якопо отправился в Скуолу Сан-Рокко. Ветер рябил гладь каналов и всякий раз, когда художник пересекал площадь, развевал его широкий плащ. Ровно в полночь Якопо постучал в массивную дверь Скуолы. Какой-то человек тотчас открыл ему и, посветив свечой в подсвечнике ему в лицо, пригласил войти.
— Вечер добрый, синьор Тинторетто.
Якопо сразу узнал человека. Это был тот старик, что однажды приходил к нему с сообщением от своего хозяина.
— Идите за мной. Не будем терять времени.
При свете обычной свечи Якопо Робусти впервые увидел громадные залы Скуолы. Сначала старик направился в просторное помещение, которое назвал Нижним залом; в нем художник с трудом различил большие белые колонны, стоящие на плиточном полу, выложенном в шахматном порядке. Миновав еще более просторное помещение, они по лестнице поднялись на второй этаж.
— Это Верхний зал, — заметил старик, не останавливаясь ни на секунду.
Слабый лунный свет, проникавший в залу через сдвоенные окна, позволил Якопо разглядеть потолок, декорированный чистым золотом. На мраморном полу Якопо увидел причудливый узор из разноцветных геометрических фигур. Мужчины наконец достигли третьей залы, более вытянутой в ширину, стены которой справа и слева имели по два окна с небольшими, богато декорированными колоннами.
