Панорамный кадр. На небоскреб, застилая собой небо, надвигается поле бугристого льда. Оно приближается и давит. Его брюхо так низко, что свисающие оттуда ледяные уступы проплывают ниже уровня верхней площадки Осколка. Где, как показывает камера, стоят двое.
– Ну, шевелись, – произносит за кадром голос Райана, – времени мало.
Ощетинившийся сосульками ледяной потолок оказывается прямо над ними, вызывая у зрителей восторженную клаустрофобию.
– Мы уже давно следим за ними и ждем. Этот – самый низкий из всех. Кстати, большой привет архитекторам. Сейчас он идет даже ниже, чем всегда, и если мы все сделаем как надо…
Никто так и не понял, каким именно оборудованием воспользовалась команда: камера его не показывала, хотя после было немало всяких домыслов, например, насчет «абордажных пушек». Как бы то ни было, сначала раздался треск, затем крик, а потом съемка пошла уже с камеры, закрепленной на чьем-то шлеме, и через две секунды на экране появилось изображение человека, болтающегося на высокопрочном тросе. На этом трансляция ненадолго оборвалась, оставив героя буквально в подвешенном состоянии, и несколько секунд зрители видели только темноту. Потом в кадре вдруг снова возникло лицо Райана.
– Вот мы и на месте, – говорит он. Камера у него в руках. Уже день. Он снимает край ледяного поля за своей спиной, обрыв, облака и, на расстоянии примерно мили внизу, огромный муравейник Лондона.
В это время как раз пошла на спад мода на городские исследования. Народ досыта наелся прилизанными фотошопом снимками экскурсий по пустующим больницам и старой канализации. Так что подъем на Массу № 5 открыл для неутомимых городских разведчиков новые горизонты и подогрел быстро остывающий интерес публики.
– Да, мы знаем, чем они там заняты, – говорил тем временем измененным голосом пикселированный информатор корреспонденту Би-би-си, – но как они туда попали, понятия не имеем.
– Глядите, Баттерси, – задыхаясь, кричит Райан, машет рукой трубам без крыш и карабкается наверх по ледяному желобу, где над его головой болтаются ботинки напарника. – Лондонский Глаз. А это что ж такое, никак, Факингемский дворец?
Затем идет длинный монтаж подъема на айсберг, продуманный не хуже, чем сцены в горах из какого-нибудь «Скалолаза». Когда Райан снова появляется в кадре, на его лице щетина. Он уже не так оживлен, как раньше. На шее у него болтается дыхательный аппарат.
– Ну, вот, – пыхтит он. На заднем плане видны ледяные блоки на вершине айсберга. – Слышно меня? У нас тут возникла одна идея. Вы все видели, как солдаты топали по айсбергу вверх и вниз. Но способов подняться куда-то всегда больше одного. Короче, Джо, которая шустрее нас всех, сейчас впереди, и…
Видно, как метрах в двухстах над его головой карабкается наверх фигурка в красной куртке. Она уже почти добралась до края крутобокой ледяной глыбы.
– Держи ее в кадре, парень, – говорит кому-то Райан. – Через пару минут мы все будем там. Мы идем за тобой, Джо!
Девушка кажется одновременно и слишком близкой, и чересчур далекой от зрителя. Вот она замахивается ледорубом. Изображение вздрагивает. Скалолазка проползает еще несколько шагов, огибает ледяной выступ, но тут камера на миг отворачивается, а когда возвращается, женщины уже нет. Нигде.
– Джо? Джо? Джо?!
Глаза Райана вытаращены от испуга.
– Черт возьми, она там, парень! Я же говорил.
Я смотрю на экран, не отрываясь.
– Надо только выбрать правильное направление, – говорит Райан оператору. – Ну что, пошли? После тебя, братан…
Я слал Йену сообщение за сообщением. «ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С ТОЙ ШТУКОЙ? – писал я. – КОТОРУЮ НАШЕЛ В СНЕГУ». Я заинтересовался потому, что на рюкзаке Райана болталась точно такая же, завернутая в пластиковый пакет, круглая штука, как та, которую Йен отрыл в сугробе.
Между тем Райан продолжает подъем по ледяным блокам. В кадре слышно хриплое дыхание. Мелькают подошвы ботинок его напарника. Потом он поднимает голову и остается на фоне неба один. На этом ролик кончается.
Наконец я дозвонился до Йена.
– Я ее там бросил, – сказал он. – Она была такая противная! Вся грязная, и мусор налип!
Я заставил его пойти со мной на Доллис-Хилл и показать мне место, где он нашел ту вещь. Он долго ныл, что я, мол, затеял глупость, но слишком боялся меня, чтобы отказаться.
Когда мы пришли туда, никакого льда уже не было. Мы переходили от одной кучи мусора к другой, и Йен добросовестно осматривал каждую. А я изучал знаки в витрине газетного киоска, как будто они могли помочь. Какая-то молодая мамаша выговаривала своему малышу:
– Ну все, хватит, пожалуйста, перестань.
Издалека, откуда-то с востока, донесся рокот. Это шевелился лед, один из айсбергов менял свои очертания. Мы уже научились по звуку отличать обычное движение льда от близящейся бури.
– Дурак ты, – сказал я.
– Кто бы говорил, – ответил он. – Сам сказал, что это просто мусор.
– Заткнись. Ты дурак, потому что его бросил.
Он ничего не сказал. Над нами кружили голуби. Я медленно опустил голову и перехватил взгляд Йена. С минуту мы смотрели друг на друга в упор, выражение его лица показалось мне странным, и я сделал к нему шаг, но он резко развернулся и побежал к метро. Я даже не удивился. Я гнался за ним, громко окликая его на ходу, просто так, из чувства долга, но он оказался проворнее меня и нырнул в подземку раньше, чем я успел добежать.
Несколько дней подряд Йен не ходил в школу. Закрыл все свои аккаунты в соцсетях. Когда я пришел к нему домой, дверь открыла его мать и взглянула на меня с внезапной неприязнью.
– Он не выйдет, – сказала она, прежде чем я успел открыть рот. Потом захлопнула дверь и уже через нее добавила: – И не ходи сюда больше, не то я твоему отцу пожалуюсь.
С кем мне теперь было обсуждать новости? Какой-то мужик нашел еще одну трубку, обернутую в полиэтилен, и продал ее «Дейли Миррор». Другая тетка передала свою находку четвертому каналу.
– Необходимо подчеркнуть, что у нас нет никакого способа убедиться в том, что ее содержимое не подделка, – говорил диктор.
Под слоем черного водонепроницаемого пластика оказался еще слой пузырчатой пленки, а под ней – твердый картонный цилиндр.
– Он лежал прямо на куче снега, – рассказывала тетка по телевизору. – И выглядел как-то странно.
Показали записку, найденную внутри. Она была написана от руки крупными буквами. «Сообщение № 4», – стояло в заглавии.
Это Райан. Мы идем по бровке. Джона, мы зовем его Дуро, пришлось бросить.
Он нашел в снегу старые колышки и веревку. Похоже, кто-то уже разбивал тут лагерь до нас. Он сказал, что во льду есть какая-то шахта, а в конце ее что-то темное, как будто там замерз много лет назад какой-то зверь, но мы ничего такого не видели, потом он полез, и все затрещало и посыпалось, а когда мы добрались до него, внизу было пусто.
