Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
* * *
Специально оборудованный самолет «Ту‑104» летел над облаками. Время от времени он задирал нос и приступал к резкому набору высоты. Затем плавно опускал его и следовал по нисходящей траектории, искусственно создавая внутри фюзеляжа эффект невесомости. За полуторачасовой полет самолет‑лаборатория «Ту‑104» выполнял пять подобных «горок», в общей сложности набирая две минуты искусственной невесомости.
В его кабине был смонтирован макет шлюза космического корабля, полностью воссоздающий размеры и параметры настоящего. В шлюзе находился Алексей Леонов, облаченный в тяжелый, стокилограммовый скафандр «Беркут». Ближе к носовой части самолета у переговорного устройства расположился его товарищ по экипажу – Павел Беляев. Сбоку все происходящее снимал на кинокамеру дублер Алексея Леонова – Евгений Хрунов.
– Приготовиться к выходу, – скомандовал в микрофон Беляев.
– Есть приготовиться к выходу, – послышался из динамика четкий ответ Леонова.
Павел щелкнул тумблером на пульте управления:
– Открываю внешний люк шлюзовой камеры.
Крышка люка на шлюзе медленно поднялась.
– К выходу в открытый космос готов! – доложил Алексей.
– Выход в космос разрешаю.
Леонов протиснулся сквозь узкий шлюз и покинул пределы «корабля».
И тут же период невесомости закончился – космонавт в тяжелом скафандре рухнул на пол салона самолета. Для смягчения его «приземления» пол специально был устлан спортивными матами.
Из висящего рядом с дверцей в кабину пилотов динамика послышался голос командира экипажа:
– Следующая фаза искусственной невесомости через три‑четыре минуты. Приготовиться…
Закончив снижение, «Ту‑104» приступил к очередному набору высоты.
* * *
Вечером поднялся сильный ветер, погода начала портиться; к ночи пошел сильный дождь.
Два автомобиля подъехали к воротам секретного объекта – «Особому конструкторскому бюро № 1». Охрана узнала машину Главного конструктора и моментально открыла створки ворот.
Прокатившись по ровной дорожке, автомобили повернули влево и остановились у входа в здание, более похожее на заводской корпус, чем на КБ. С переднего правого сиденья наружу выбрался генерал Каманин. Сергей Павлович Королев покинул задний диван и, ступив на мокрый асфальт, решительно зашагал к ступенькам крыльца. Сзади семенили помощники, один из которых раскрыл большой зонт и порывался прикрыть Главного конструктора от проливного дождя.
Работа в конструкторском бюро по сборке космического корабля «Восход‑2» шла круглосуточно – одна группа специалистов сменяла другую. Всего в создании первых космических кораблей были задействованы сто двадцать три организации, включая тридцать шесть крупных заводов. Здесь же трудились непосредственные исполнители, собирающие в единое целое комплектующие и сложное оборудование.
Несмотря на внешнюю схожесть с «Востоком», «Восход» разительно отличался от него. Нижняя часть корабля представляла собой технический модуль с топливно‑двигательной установкой и набором различных антенн. Сверху к нему был пристыкован шарообразный спускаемый аппарат с дублирующим двигателем, люком шлюзового отсека и телекамерой. Обитаемая кабина стала двухместной, а общая масса достигла пяти тысяч трехсот двадцати килограммов. Кресла для космонавтов были оснащены амортизаторами, пульт управления выглядел более информативным и удобным. Аппарат оснастили усовершенствованной системой жизнеобеспечения, средствами радиосвязи, фотографической и телеаппаратурой, запасами воды и продовольствия.
Изрядно промокший Королев вошел внутрь корпуса; лицо его было мрачным.
Первыми появление Главного заметили члены его команды – начальник отдела систем управления НИИ‑88 при ОКБ‑1 Борис Черток, профессор Борис Раушенбах, инженер‑разработчик Константин Феоктистов.
Всего в корпусе находилось около полусотни человек. Инженеры и младший научный персонал легко узнавались по белым халатам. Механик и электрики носили комбинезоны. Также здесь находилось несколько военных.
В центре корпуса на специальном стапеле, окруженном лесами, площадками и лестницами, возвышался освещенный электрическими лампами космический аппарат.
Королев прошел вдоль правой стены и остановился под большим стендом, на котором в числе прочего красовался график технических работ и испытаний корабля. Сбоку от графика висели фотографии двух будущих членов экипажа: Беляева и Леонова.
Глянув на конечную дату графика, обозначавшую полет в 1967 году, Сергей Павлович качнул головой и громко сказал:
– В шестьдесят пятом!
Эхо его голоса дважды прокатилось под потолком огромного корпуса.
Появление Главного всегда вызывало у сотрудников сборочного корпуса этакий трепет. Кому‑то в такие визиты доставалось за медленную работу, кому‑то влетало за промахи или ошибки. Некоторых и вовсе увольняли за головотяпство или недостаточное качество исполнения своих обязанностей. А этой ночью он привез не слишком приятную новость: дата полета сместилась аж на два года. Это означало, что весь график придется предельно уплотнить и работа превратится в сущий ад.
Оторвавшись от своих дел, специалисты подошли ближе и молча взирали на Главного.
Тот повернулся к стенду, вынул из кармана химический карандаш и нервным росчерком изобразил на графике стрелку переноса. Начиналась стрелка у колонки с датой «1967», а острие указывало на колонку «1965». После чего Сергей Павлович столь же энергично перечеркнул две последние колонки с датами «1966» и «1967».
– В шестьдесят пятом! – так же громко повторил он. – Все свободны! Продолжаем работу.
Озадаченно переглядываясь, народ не спешил расходиться. Срок казался нереальным.
– Я же сказал: свободны!
Сотрудники разошлись по рабочим местам. Рядом с Королевым остались Раушенбах, Черток, Феоктистов, Каманин и пара помощников.
– Как – в шестьдесят пятом?! Ведь изначально речь шла о шестьдесят седьмом! – негромко возмутился нокаутированный новостью Борис Черток. – Мы сможем стопроцентно подготовить «Восход‑2» только к шестьдесят седьмому! Почему перенесли сроки?!
– Потому что американцы перенесли дату своего полета, – пояснил генерал Каманин. – Теперь они планируют выйти в открытый космос раньше нас. И допустить мы этого не можем.
Судя по всему, Королев тоже был не согласен с таким жестким переносом сроков полета. Приказ свыше он принял и готов был его выполнить, но… здравый смысл все равно противился.
– А допустить старт в космос неготового изделия с буквами «СССР» на борту можно?! – негромко возразил он, ткнув карандашом в улыбающиеся фотографии Беляева и Леонова. – Обосраться перед всем миром можно, получив два героических трупа вместо живых космонавтов?!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
