Вне всяких сомнений, Великий Монгол относится к числу самых незаурядных людей в истории. Необразованному сироте, выросшему в племени, ничем не примечательном и никому не известном, удалось завоевать более обширную территорию, чем Александру Македонскому. Неграмотный, подверженный, как утверждают, припадкам, возможно, страдавший алкоголизмом, он создал империю, большей частью которой его прямые наследники правили более столетия, а небольшие ее фрагменты сохранились в их власти намного дольше. Последним в Европе правителем, называвшим себя потомком Чингисхана, являлся крымский хан, лишенный власти русскими в 1783 году, и о том же заявлял правитель Хивинского ханства в Центральной Азии, когда русские заставили его отречься от власти в 1920 году. И в других краях также можно ощутить и увидеть наследие Чингисхана. В первую очередь из-за ужаса перед монгольскими вторжениями, начало которым положил Чингисхан, восстанавливалась и переделывалась, начиная с XV века, Великая Китайская стена, ставшая в результате такой, какой мы видим ее сегодня. В Средней Азии пришли в упадок некогда славные города, например Бухара, — они так и не восстановились полностью после опустошительных рейдов монголов, столь блестяще организованных Чингисханом. Несмотря на то что в мире имя Чингисхана стало синонимом разрушения, войны и жестокости, в самой Монголии, как я заметил, его превозносили как национального героя и даже бога.
Мне подумалось, что я стал свидетелем поворотного момента в истории современной Монголии. На территорию, полвека остававшуюся закрытой, неожиданно разрешили приехать иностранцам; в то же время и сами монголы получили необыкновенную степень свободы. Советская армия выводила свои части с монгольской территории, правящая Монгольская народно-революционная партия решила, в подражание гласности и перестройке в Советском Союзе, ослабить железную хватку центрального правительства, а простые монголы в ответ на это стали искать свою истинную национальную сущность. Пробудилась огромная ностальгия по монгольским традициям и истокам, и нельзя было найти более удачного момента для моих собственных исследований, связанных с поисками того, что осталось от мира кочевников, описанного средневековыми европейскими путешественниками.
Не один я стремился найти то, что сохранилось от традиций средневековой Монголии. Чингисхан и его эпоха являются поводом для гордости всех монголов, и вполне обоснованно, поскольку, если посмотреть на те события с их точки зрения, обнаруживается поразительный факт. Весь монгольский народ, во главе которого стал Чингисхан, насчитывал не более 2 миллионов человек, а армия, по современным подсчетам, составляла 130 тысяч человек. Тем не менее это незначительное число воинов, чьи племена жили в одном из наиболее обособленных и мало приспособленных для обитания уголков земного шара, под предводительством Чингисхана неожиданно обрело могущество и покорило более половины известного тогда мира.
Как такое произошло? Была ли в этом заслуга исключительно самого Чингисхана, или же решающую роль сыграли способности и характер его народа? Я ехал верхом среди потомков тех людей и надеялся в своем путешествии найти ответ, а Дампилдорж и простые монгольские араты, пастухи, которые скакали вместе с нами, желали воздать честь величайшему из предков и превратить его в символ своих надежд на будущее. Все мы находились в поисках Чингисхана.
Глава 2. Сердце материка
Монголия имеет 5000 миль (около 8000 км) охраняемой границы; она заперта между Китайской Народной Республикой и Советским Союзом, по площади — пятая по величине страна в Азии. Территория ее составляет более 604 тысяч квадратных миль (1 564 360 квадратных километров), что более чем вдвое превышает площадь Турции и в четыре раза — Японии. Тем не менее ее настолько затмевают приграничные государства, что часто ошибочно полагают, что Монголия — одна из советских республик или же район Китая. В XIX веке, когда пренебрегаемая страна находилась в китайской зависимости, европейцы переняли у китайцев высокомерное разделение «Внешней», или Дальней, Монголии — то есть современной Монголии — и «Внутренней», или Ближней, которая располагалась ближе к трону Поднебесной, хотя китайцами все равно воспринималась как край чрезвычайно дикий и далекий.
Географы также не стремились польстить Монголии, поместив ее в центре так называемого «мертвого сердца Азии». В соответствии с их классификацией Монголия является холодной пустыней. Эти унылые, суровые и пустынные края настолько далеки от побережья, что океан не смягчает климата, так что все живое вынуждено приспосабливаться к крайне континентальным условиям. Вегетационный период составляет всего четыре месяца, и на более чем половине территории сохраняется вечная мерзлота. Зимой температура падает до минус тридцати пяти градусов Цельсия и до марта не поднимается выше нуля. Вследствие этого у некоторых видов грызунов и копытных беременность продолжается на месяц дольше, чем в нормальных условиях, а пушистый сурок (о котором мы подробнее расскажем позднее) до июля ходит в зимней шерсти, а затем линяет и вскоре вновь отращивает теплую шубку. В декабре небольшие реки вымерзают до самого дна, а в долинах собирается тяжелая масса очень холодного воздуха, из-за чего в высокогорных районах часто оказывается теплее, чем в долинах, где были зафиксированы температуры до минус 55 градусов. По статистике, среднегодовая температура в Улан-Баторе, расположенном в центральной части северной Монголии, на берегах реки Туул, составляет 3 градуса ниже нуля.
Лето часто пугает резкими и неожиданными изменениями погоды. Чарльз Боуден, первый англоязычный автор, написавший историю современной Монголии[1] (книга появилась не так давно, в 1968 году), цитирует русского географа, описавшего период продолжительностью в пятнадцать часов в столице страны в июне 1942 года. Был теплый, спокойный солнечный вечер, неожиданно налетел ветер со скоростью 60 миль в час (97 км/ч), который принес с собой пыль и туман, и почти все небо затянуло облаками. Буря продолжалась всего час. Потом небо прояснилось, ветер прекратился и стали видны звезды. Между часом и двумя часами ночи прошли ливневые дожди, и на следующее утро небо снова было покрыто тучами. К 9 утра стало туманно, пошел снег, а температура была 1 градус.
За семьсот лет до этого первый из европейцев, оставивших письменные отзывы о Монголии, францисканский монах Джованни дель Плано Карпини лично пережил суровость монгольского лета, совершая вместе с монгольскими проводниками форсированный переход через степи, — они стремились успеть в Монголию к моменту провозглашения внука Чингисхана каганом, чтобы Карпини мог наблюдать церемонию. Тучный шестидесятилетний монах с трудом переносил долгие верховые переходы. Он заболел еще в самом начале путешествия, и ему пришлось пересечь материк, страдая от тряски на низкорослых монгольских лошадках, из которых, как он впоследствии отмечал, ему часто подбирали наихудших. Карпини отправился в путь в пасхальное воскресенье 1245 года, направленный папой Иннокентием IV под предлогом передачи послания монгольскому императору. В действительности же задача Карпини состояла в том, чтобы провести разведку и узнать о военных и политических намерениях монголов. Двумя годами позже монах благополучно вернулся и проехал по всей Северной Европе, где выступал перед публикой, предостерегая об опасностях монгольского вторжения. Карпини был весьма проницательным наблюдателем. «Погода там поразительно неустойчива», — сообщал Карпини в своей работе «История монгалов, именуемых нами татарами».
