О-о-о, Эви, нам открой секрее-е-ет!Что нам припасла судьба, что не-е-ет!Часики, шляпка и ленточка-а-а,Все наши тайны у тебя в ручка-а-ах.С неба тайну нам достань, открой,Провидица-душечка-а-а!
Оркестр смолк. Эви шагнула к микрофону со сценарием в руках и защебетала:
– Привет всем! С вами Эви О’Нил, Провидица-Душечка, готовая погрузиться в великое непознанное и раскрыть самые ваши заветные тайны. Так что надеюсь, мальчики и девочки, у вас есть для меня сегодня что-нибудь о-че-лют-но скандальное!
– Зачем оно вам, мисс О’Нил? – залопотал диктор.
Аудитория захихикала, маскируя шелест сценарных страниц в руках обоих ведущих.
– Не гоните коней, мистер Форман, – самым жизнерадостным тоном отбрила Эви. – Если что и способно как следует отмыть грязь скандала, так это наше патентованное мыло Пирса. Ни одно мыло на свете не справится с пятнами на вашей репутации лучше «Пирса»!
– С этим, мисс О’Нил, мы охотно согласимся. Если вам дорога ваша внешность, никакого другого мыла, кроме «Пирса», вам в жизни не понадобится. Это са…
– Эй, мистер Форман, вы так и будете сами всю ночь языком трепать? Или все-таки разрешите мне попрорицать немного для нашей изысканной публики? – закокетничала Эви.
Аудитория снова захихикала – все, как прописано в сценарии.
– Очень хорошо, мисс О’Нил. Итак, наш первый гость? Миссис Чарльз Рузерфорд, я так понимаю, вам есть чем поделиться?
– Еще бы! – Миссис Рузерфорд встала и двинулась к Эви, на ходу разглаживая юбку – хотя любоваться ею, кроме статистов в крошечной студии, было решительно некому. – Я принесла вот этот зажим для банкнот.
– Добро пожаловать к нам, миссис Рузерфорд. Спасибо, что сочли возможным прийти на Мыльный Час Пирса с нашей Провидицей-Душечкой, – «Пирс», мыло истинной чистоты. А теперь, миссис Рузерфорд, прошу, не рассказывайте мисс О’Нил ничего о вашем деле. Она сама извлечет ваши тайны из-за завесы непознанного, пользуясь исключительно своим сверхъестественным даром.
– Так что если вы ему еще не все выложили, миссис Рузерфорд, у вас есть шанс сделать это сейчас, – пошутила Эви.
Это, конечно, была подковырка, но мелкие пакости вообще хорошо удерживают внимание слушателей, разве нет?
– Ах, боже мой, – прыснула гостья.
– И кому же принадлежит этот зажим для банкнот? – c места в карьер ринулась Эви.
Миссис Рузерфорд зарделась.
– Это… моего… моего мужа.
Чтобы догадаться об этом, пророчицей быть не надо. Замужних дам почти всегда интересует исключительно, не гуляет ли их муженек налево.
– Итак, миссис Рузерфорд, как девочка девочке: что у вас там стряслось?
– Ну, видите ли, Чарльз в последнее время был ужасно занят. Все ночи проводил в конторе – только он и секретарша, больше никого, и я боюсь…
Эви сочувственно покивала.
– Не надо бояться, миссис Рузерфорд. Скоро мы докопаемся до правды. Не могли бы вы положить объект мне в правую руку, пожалуйста. Благодарю вас.
С видом заправского фокусника Эви накрыла правую ладонь левой и сжала руки, давая зажиму для банкнот время «расколоться».
– Ах ты, господи, – проворковала она, выныривая из легкого транса.
– Что там такое? Что вы видите? – засуетилась дама.
– Даже не знаю, стоит ли говорить, миссис Рузерфорд, – протянула Эви, специально нагнетая напряжение для радиопублики.
– Прошу вас, мисс О’Нил… если там что-то, что мне стоит знать…
– Ну, что ж, – начала Эви самым серьезным тоном, – вам хорошо известно, что предметы никогда не лгут.
По аудитории прошелестел ропот предвкушения. Ну, вот они и мои, подумала Эви и даже голову понурила, будто доктор, собирающийся сообщить пациенту плохие новости.
– У вашего мужа с секретаршей действительно сговор…
Не подымая головы, Эви считала про себя – …два, три… – а затем вскинулась с триумфальной улыбкой:
– …они планируют вечеринку по случаю вашего дня рождения!
Аудитория разразилась облегченным хохотом и бурей аплодисментов.
– Боюсь, теперь сюрприза у них уже не получится, – сокрушенно продолжала Эви. – Вам придется строить из себя глухую и немую. И, между прочим, к вам, мальчики и девочки, слушающие нас сейчас по радио, это тоже относится!
– Спасибо! Ах, огромное вам спасибо, мисс О’Нил!!
Миссис Рузерфорд повели обратно на ее место, и к микрофону снова выступил диктор.
– Давайте самым теплым образом поприветствуем отважную миссис Рузерфорд, леди и джентльмены!
Когда овации стихли, Эви вызвала следующего гостя. Покончив с ним (и рассказав, где в доме его дедушка спрятал клад старых военных облигаций), Эви подождала, пока «Четыре Пророка» споют очередной мыльный джингл, и снова шагнула к микрофону; отражения софитов загадочно сверкали у нее в глазах. Понятное дело, что радиослушатели тебя не видят, но из ежедневных занятий по технике речи она твердо усвоила, что улыбка передается даже по проводам, – и полыхнула ею во все тридцать два!
– Леди и джентльмены, после радиошоу ничто не доставит мне большего наслаждения, чем славная горячая ванна. И, разумеется, в ванне я не одна.
– Да неужто, мисс О’Нил! – выпалил диктор, подпустив в голос приличной случаю скандальности.
– О, нет! И у меня отличная компания!
– Ах, мисс О’Нил!!
– Как вам не стыдно, мистер Форман! Конечно, это мыло Пирса! «Пирс» хранит гладкость и прелесть девичьего личика, даже когда зимние ветра завывают, что твой джаз-бэнд. Чистота такая, что даже я ничего в ней не вижу!
– Истинно так, мисс О’Нил! Выбирайте мыло Пирса – самый современный вариант для вас и ваших любимых! А теперь, сударыня, прежде чем попрощаться с почтеннейшей публикой, не сообщите ли нашим радиослушателям, что вы видите?
– Буду рада, мистер Форман.
Эви затуманила голос, чтобы он доносился как будто издалека.
– Да… я вижу будущее, господа, и предрекаю… – она завесила паузу на счет раз… два… три, – что сегодня здесь, на Даблъю-Джи-Ай, будет шикарный вечер, так что даже не думайте переключаться на другую волну! С вами была Эви О’Нил, Провидица-Душечка всего американского континента, и я говорю вам спасибо и желаю доброй ночи. Храните только приятные тайны!
Пока Эви шествовала через оформленный в стиле ар-деко холл радиостанции, публика закидывала ее поздравлениями:
– Шикарное шоу, Эви!
– Прям закачаешься!
– Ты лучшая, детка!
Эви смаковала похвалу, словно коктейль с шампанским. Она даже остановилась на минутку в фойе огромного офиса со стенами сплошь в деревянных панелях и сверкающими черно-золотыми мраморными полами. Секретарша помахала ей из-за своего бастиона.
