— Вот увидишь, все будет хорошо. Давай сходим за твоими вещами. Но сначала поешь. Бьюсь об заклад, ты умираешь от голода!
С этими словами Гайя достала холодную курицу с тушеными овощами и разогрела ее на огне очага. Анаид терпеть не могла тушеные овощи, но вылизала тарелку дочиста — со вчерашнего вечера у нее во рту не было и маковой росинки.
Тетушка Крисельда
Анаид медленно жевала котлету, не смея поднять головы от тарелки, чтобы не встретиться взглядом с восемью парами уставившихся на нее глаз.
За ужином девочка оказалась в центре внимания не ожидавших такого бесплатного развлечения семи сыновей Елены и ее мужа.
— Видите, как ест Анаид! Медленно! Не чавкает, не рыгает, не вытирает жирные руки о скатерть. Смотрите, как ведут себя воспитанные дети!
Анаид сгорала от стыда. Муж Елены едва не показывал на нее пальцем, как на дрессированную обезьяну.
Елена решила поменять тему разговора.
— Оставьте Анаид в покое… Рок, ты уже решил, какой костюм наденешь на маскарад у Марион?
— Это секрет, — неохотно пробормотал Рок.
Анаид на маскарад не пригласили. При мысли об этом котлета застряла у нее в горле, а руки затряслись. Девочка поняла, что Рок не желает рассказывать о своем костюме в ее присутствии. Неужели Елена этого не понимает?! Что за дурацкие попытки подружить ее с Роком! Не видно, что ли, как он к ней относится?!
Пытаясь проглотить проклятую котлету, Анаид чуть не подавилась. Не поднимая глаз, она потянулась за стаканом и выпила глоток воды.
— Она не вытерла свою жирную пасть! — немедленно завопил один из молокососов-близнецов с огромной шишкой на лбу.
Анаид попыталась пригвоздить гаденыша к стулу взглядом сквозь искажавшее его до неузнаваемости стекло стакана.
Муж Елены решил исправить положение:
— Ничего страшного, ее пасть вовсе не жирная!
— Жирная! Жирная! Вся в котлете! — завизжал второй близнец — с подбитым глазом.
Анаид поняла, что близнецы всегда подпевают друг другу, и не могла решить, что лучше сделать — вытереть губы салфеткой, окатить близнецов водой или вскочить из-за стола и сбежать отсюда. На помощь пришла Елена.
— Оставьте ее в покое. Анаид ничем не хуже вас!
— Она девчонка!
— А у девчонок должны быть сиськи!
— А у нее нет сисек!
— Молчать!!!
Анаид сидела красная, как помидор. Маленькие чудовища продолжали зубоскалить. При этом они внимательно разглядывали Анаид, запоминая все ее недостатки — уж, конечно, для того, чтобы потом непрерывно ее дразнить.
— Можно мне погулять сегодня вечером? — обратился к отцу Рок.
— С Анаид? — спросила Елена.
— С Анаид?! — удивился Рок. — С какой стати мне гулять с Анаид?
При этом он наверняка подумал: «Разве можно с ней появиться на улице?!» Девочка это прекрасно понимала.
— Но ведь Анаид у нас в гостях, — не унималась Елена.
— Я собираюсь туда, где ее не ждут.
Неожиданно Анаид нашла в себе силы положить конец этому нелепому разговору:
— Мне надо сходить домой, чтобы распечатать домашнее задание по обществоведению, — на одном дыхании выпалила она.
Это были первые слова, произнесенные ею за ужином. Анаид хотела помочь Року выкрутиться из неприятного положения и избавить себя от дальнейших унижений, но юноше не пришло в голову поблагодарить ее хотя бы взглядом.
Выйдя на улицу, девочка бросилась бежать, но не домой, а в некое место, известное только ей. Именно там она оплакивала смерть Деметры.
Анаид направлялась в свою тайную пещеру в дубовом лесу.
Пока Деметра была жива, Анаид часто ходила с ней в дубраву. Еще совсем маленькой она стала помогать бабушке в поисках корней мандрагоры, листьев белладонны, цветов дурмана, стеблей белены и других целебных трав для настоев и мазей.
С бабушкой Анаид изучала лес. Деметра предостерегала ее от росших под сенью дубов, навевавших странные сны мухоморов, ядовитых листьев тиса и смертоносной цикуты.
В тишине ночи зимнего солнцестояния, глядя на север, Анаид с Деметрой исполнялись вдохновения. Утром дня весеннего равноденствия они смотрели на восток, где рождалось солнце, и просили у него мудрости. В полдень дня летнего солнцестояния бабушка и внучка обращали свои взоры на юг, надеясь, что сбудутся все их мечты. Когда же наступало осеннее равноденствие и солнце пряталось на западе, наступала пора пожинать плоды, размышлять над накопленным опытом и готовиться к новому солнечному циклу.
Иногда Анаид было лень помогать бабушке, и она пряталась от нее в кустах. Так девочка обнаружила «свою» пещеру — узкую расщелину в скале. Сначала она пробралась в нее на четвереньках, а потом скатилась, как с горки, в высокий и величественный подземный зал. Исследовав все его прекрасные сталактиты, подземные водоемы и гроты, Анаид решила, что эта пещера станет ее тайным убежищем, уединенным местом, выбравшим маленькую девочку, чтобы укрывать ее в минуты печали и опасности.
Этим вечером Анаид безбоязненно пересекла темный лес, оглашаемый лишь криками совы, и скатилась в недра своей пещеры. Там, при свете одинокого светильника, она аккуратно отколола от своего черного небесного камня кусочек в форме слезы, как сделала это тогда, когда умерла Деметра.
Черный каменный метеорит упал в дубраве прошлым летом. Он был твердым и блестел.
Анаид, сняла со щеки две слезинки и зарыла их у входа в пещеру. Никто не объяснял девочке значение этого ритуала, никто ее ему не учил. Так она утешала себя, помечая слезами территорию своего горя, а на шнурке на ее шее сверкали две черных блестящих слезинки — по одной на каждую из женщин, которых она любила и потеряла: в память о Деметре, рассудительной и строгой, но всегда справедливой, и о Селене, странной, почти безумной, но очень доброй.
Эти такие разные женщины вскормили Анаид, воспитав ее рассудительной и разносторонней.
После смерти бабушки Деметры у Анаид не осталось никого, кроме Селены, и Анаид ухватилась за мать, как утопающий за соломинку. Анаид признавала, что порой ей было стыдно за Селену, и та часто вела себя не так, как другие матери, не так одевалась, была не так же скромна и неприметна. И все же Анаид ее обожала.
Теперь, после исчезновения матери, Анаид осталась совсем одна. Однако девочка старалась не поддаваться тоске и страху, твердя про себя, что Селена вот-вот вернется.
Сидя на корточках у входа в пещеру, Анаид разровняла землю над закопанными слезинками. Ей хотелось побыть здесь еще, наедине со своими воспоминаниями, но вдруг она уловила еле слышный шорох и почувствовала едва заметное движение воздуха. Вскочив на ноги, девочка углубилась в пещеру. Отряхивая прилипшие к джинсам листья, Анаид внимательно огляделась. Ее не покидало ощущение, что кто-то смотрит на нее из темноты леса.
