Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Ее сумка вздулась, как коровий труп. Как тот, что она видела в детстве у дороги, и впечатлений хватило надолго…
Она прерывисто вздохнула.
Большую часть Назаровых подарков пришлось безжалостно выкинуть. Она избавилась бы от них полностью, но теплая серая куртка еще ох как пригодится, если зарядят дожди, а в новых кроссовках так удобно идти по пыльной дороге — с утра и до вечера…
Потом среди вещей она наткнулась на белую рубашку Назара — и две долгих минуты сидела, прижавшись лицом к пустому безвольному рукаву. Воротник пропитан был Назаровым запахом — она чуяла запахи не очень хорошо, но все же лучше, чем любой другой человек…
Если он не ведьма… Или не инквизитор…
Ей остро захотелось хоть что-нибудь взять на память. И написать для Назара хоть слово, хоть букву… Невыносимо, если он будет думать о ней…
…так, как она того заслужила.
Открыв дверцу шкафа, она долго глядела в ясное, но запылившееся зеркало. Рыжая, с провинциально круглыми щеками и наивными веснушками на все лицо, с чуть вздернутым носом, с по-детски пухлыми губами… и взглядом матерой, но очень усталой и очень несчастной лисицы.
Сезон охоты открыт…
Слово «инквизиция» подхлестывало, как кнут. Неслышно ступая в полной темноте, Ивга шире отворила окно, забросила за плечо сумку и легко перемахнула через подоконник.
Второй этаж ее бывшего будущего дома сошел бы и за невысокий третий; некоторое время они сидела в траве, ожидая, пока утихнет боль в ушибленных ногах. В комнате Назара было темно; в буфетной горел свет. Чем сейчас занимается бывший папа-свекор? Можно вообразить, какое лицо у него было, когда…
На этот раз она не стала бить себя — шлепок может донестись до чужого уха. Она свирепо ущипнула себя за ляжку — и ненужная мысль оборвалась. Вот как просто, только синяк будет лиловый и противный. Хорошо хоть, Назар его не увидит…
Она сорвалась с места. Замерла за углом, там, куда не достигал свет фонаря; ветка яблони с крохотными недорослями-яблочками жалобно поскребывала кирпичную стену. И тень от нее падала изломанная, жалкая…
Задержав дыхание, Ивга осторожно выглянула; калитка запирается на простой крючок, и у калитки в этот поздний час не было ни души — и все же сердце ее стукнуло обреченно и глухо.
Машина. Зеленый «граф» стоял все там же, где подбежал к его дверце веселый Назар…
Что такое, ведь она слышала шум мотора?! Может быть, это папа-свекор вывел из гаража свою…
— Ивга.
Рядом. За спиной. Муторные, липкие мурашки; как она не почувствовала приближения?..
— Не волнуйся… Я не собираюсь тебя трогать.
— Вы меня уже тронули, — сказала она шепотом, не оборачиваясь. Хотя могла бы и не дерзить.
— Извини, — сказал Великий Инквизитор города Вижны. И, кажется, сделал шаг вперед, потому что Ивга мгновенно ощутила и тошноту, и слабость — правда, в каком-то щадящем, придавленном варианте. Вероятно, он умеет этим управлять.
— Я хочу уйти, — сказала она, прижимаясь спиной к стене — как раз под жалобной яблоневой веткой. — Можно?
— Можно, — неожиданно легко согласился инквизитор. — Но я бы на твоем месте дождался утра. Как-то это… мелковато. Смахивает на бегство. Да?
— Да, — она кивнула, прижимая свою сумку к груди. — Что вы будете со мной делать?
— Лично я — ничего, — в голосе инквизитора ей померещилась укоризна. — Но если ты в течение недели не станешь на учет — тебя могут наказать. Общественными работами в компании подобных тебе, неинициированных, но в большинстве своем обозлившихся и несимпатичных. Зачем?..
— Вам-то что, — сказала она в стену. Тошнота подбиралась все выше — еще чуть-чуть, и разговор с инквизитором прервется самым непотребным образом.
— Куда ты пойдешь? Темной ночью, на шоссе?
Она дышала часто и глубоко. Ртом.
— Если… — каждое слово давалось с усилием. — Вы… предложите подвезти меня до города… то я откажусь.
— Зря, — констатировал инквизитор. — Но — дело твое… Иди.
Она забросила сумку на спину; тень ее походила на старого больного верблюда.
— Ивга.
Она подавила в себе желание обернуться; в ее опущенную руку скользнул жесткий картонный прямоугольник:
— Если возникнет надобность… А она-таки возникнет. Не побрезгуй, возьми и позвони. В конце концов, я Назара… помню вроде как с пеленок. Я к нему в какой-то степени привязан… Я смогу тебе помочь ради него. Не будем делать глупостей, да?
— Да, — сказала она хрипло.
Миновала калитку — калитку ее бывшего будущего дома!.. Прошла мимо дома соседей; на втором этаже из-за тонкой шторы интимно проглядывал ночник, и о чем-то вполголоса бормотал магнитофон. Вероятно, о вечной и верной любви.
Ивга подавила в себе очередной всплеск отчаяния; остановилась под фонарем, с усилием разжала намертво стиснутую, мокрую ладонь.
«Великий Инквизитор Клавдий Старж, Вижна. Дворец Инквизиции, приемная, телефоны… Домашний адрес: площадь Победного Штурма восемь, квартира четыре… Телефон…»
Ивга сглотнула; с трудом скомкала немнущийся картон и засунула в щель между фонарным столбом и чьим-то вычурным забором.
На ладони остался красный прямоугольник воспаленной кожи. Будто от ожога.
* * *
Рейсовый автобус посетил ее на рассвете, когда она уже перестала ждать.
Продремав несколько часов на остановке, на жестком сидении пустого павильончика, она проснулась от холода и сплясала на влажном шоссе некое подобие зажигательной мамбы; жаль, что Назар не был свидетелем этой пляски отчаяния. Прыгая на скользкой дороге, Ивга молча высказала миру свое нелестное о нем мнение.
Так случилось, что она обессилела и согрелась одновременно; в этот самый момент судьба милостиво потрепала ее по щеке: из-за далекого поворота выглянул автобус, красный, как осенняя рябина.
В салоне было тепло, даже душно; по узкому коридору между мягких спинок и дремлющих людей Ивга пробралась в самый конец автобуса и уселась на пустующее сидение рядом с унылой женщиной, чье лицо до глаз утопало в отвороте теплого свитера.
Пожилой пассажир в кресле напротив шелестел газетой; заголовки были все какие-то безликие, бесформенные, ватные, Ивге бросилась в глаза одна только фраза: «И поскольку агрессивность любой ведьмы с годами нарастает…»
Пожилой пассажир перевернул газету, не позволяя Ивге приглядеться.
Женщина, сидевшая рядом, казалась крайне изможденной и, скорее всего, нездоровой; над широким воротом свитера смутно белел бескровный лоб, под редкими бровями устало мигали тусклые отрешенные глаза. Другим соседом Ивги был сладко дремлющий парень в куцей рыбацкой курточке, и огромные мосластые руки до половины вываливались из слишком коротких рукавов. Вот и все; Ивга закрыла глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
