Но, а пока я все еще пытаюсь,Ее, будто сосульку, облизал я.Ее соски как будто обгрызал я.И что-то будто хрустнуло внутри.
Достоинствами Снежной королевы,наверно, обладает моя Ева,Но и сейчас, и навсегда я знаю:Она нигде, ни с кем не возгорает!
И, хотя ни внешне, ни внутренне Настя не была похожа на героиню этих стихов, она вдруг испытала такую ревность к этой выдуманной женщине, что буквально изнасиловала Влада.
Да, они, получается, поменялись ролями – мужскими и женскими. Но она смогла сломить его разумность. Да и свою.
Иногда, оказывается, полезно представить партнера другим человеком и чтобы он представил тебя другой.
– Представляешь, на телеканале о психологии я видела выступление ученого, – казалось бы, совершенно без всякой связи вспомнила она, – он сказал, что то, что обыватель не может сделать в жизни, он вдруг может совершить, вообразив себя чемпионом. Как только включается образ, наше тело непроизвольно распределяет энергию так, чтобы соответствовать тому, что мы о себе воображаем.
Влад блаженно прищурился:
– Настя, ты – уникум. Изнасиловала, исцарапала даже, выдоила до дна – и подвела под эту вакханалию научную основу!
Настя внимательно посмотрела ему в лицо:
– Влад, найди пальцем и покажи мне эту точку «джи» у меня внутри. Я так мало знаю о сексе, всегда считала его занятием, не достойным умной девушки.
– Все, иди сюда. Сейчас нащупаю эту точку. А тебе пора бросить теоретическую физику и начать курс психологии.
– Или, еще лучше, генной инженерии. Это еще интереснее. – Настя вырвалась из его объятий. Глаза снова загорелись. – Представляешь, ученый в Гонконгском университете сделал бинт из стволовых клеток! То есть, быстренько их твоих собственных клеток кожи выводят субстанции, заливают ее в рану – и рана заживает без рубца. Пока они видят применение такого бинта только в травматологии. Но прикинь, если залить такой субстанций все здоровее, но не молодое лицо или даже тело, – это же мгновенно безоперационное омоложение! «Корсет» из родных клеток! – Владу тоже передалось ее возбуждение.
– Ух ты, правда есть такой био-бинт? И можно купить лицензию на производство?
– Не знаю, может, пока идут клинические испытания.
– Давай я попрошу отца купить нам разрешение на производство этого «клеточного бинта»?
Оба переглянулись. Настя скисла: все же криминальный авторитет в роли ее благодетеля нравился девушке не очень.
– Сами мы не потянем! Речь идет о миллионах «зелени», – убеждал ее жених.
– А мы на дисках заработаем с записями Сони и Клода. Ведь они будут получать от продаж только тридцать процентов. Вот и накопим.
– Ну, ты и бизнес-леди, а на вид – пацанка! Зато теперь от тебя прямо жар идет! Это у тебя от предвкушения прибыли или от секса?
Настя сердито стукнула его подушкой по груди, чтобы в глаза не попасть.
– Я с тобой говорю о серьезных вещах…
– А я с тобою ими занимаюсь. Делаю скульптуру нашего ребенка у тебя внутри «моим резцом», – так же серьезно ответил ей Влад.
– Ты же хотел сначала сделать себе ногу, а потом все остальное.
– Будем работать параллельно над двумя проектами.
Ангелы Влада и Насти были больше довольны своими подопечными, чем Ангелы Клода и Софьи: оба они разумные, спокойные. Они за них, в принципе, не опасались. Они даже разленились. Не заглядывали на большую перспективу в ленту их судеб. А зря.
Впереди у молодых была свадьба в городе, где живут отцы, к которым оба они относятся неоднозначно. Они ведь по разным причинам бросили своих детей. И ни Влад Иллариону, ни Настя Артуру этого не простили. И события предстояли такие, что им бы уже строить планы защиты, срочно просматривать ленты судьбы. А они ограничились тактическими поступками, считая, что рано думать о стратегии конца. А ведь именно их подопечные оказались в зоне наивысшего риска…
Илларион тоже в этот момент думал о свадьбе сына. И вспоминал его мать, которая так и осталась без свадьбы – по вине бездушного красавца, каким он был тогда. Впрочем, он не раскаивался ни в чем. Но все же, когда Лиза рассказала ему по телефону о том, как пьяный водитель искалечил ногу его сына, которого он и видел-то два раза: в три годика и на фото, когда отправил его тайно от всех на обучение и работу в Силиконовую долину.
А так мальчишка рос без материальной поддержки со стороны Лари. На этот раз – по вине своей матери. Гордая очень, чрезмерно правильная. Красивая и назидательная. Учительница – одно слово. Но с такими формами, как у нее, просто нелогично было оставаться честной женщиной, как она ни стремилась. И Илларион, в то время совсем молодой, привыкший пользоваться своей внешностью и деньгами, слегка потрафил «упертой девственнице», сказав, что она – любовь его жизни, что только с ней… И так далее.
