Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Все засмеялись, а Мария продолжила:
– А вот что сказал мне мой сын Марко: «Ма, пожалуйста, не злись, я потерял новые перчатки».
– Теперь моя очередь, – вызвалась Джейн. – «Что?! В этом месяце ты теряешь уже вторую пару. Ты думаешь, я печатаю деньги? В будущем, снимая перчатки, клади их в карман. А выходя из автобуса, проверяй сиденье и пол, чтобы они случайно не выпали!»
– А что в этом плохого? – удивился Кен. – Ты приучаешь ребенка к ответственности.
– Неправильно выбрано время.
– Почему?
– Когда человек тонет, не время давать ему уроки плавания.
– Гмм, – проворчал Кен. – Мне нужно над этим подумать… Хорошо, теперь твоя очередь, Лиз.
Мария взглянула на следующий листочек и сказала:
– Это тоже от Аны Рут: «Не знаю, хочу ли я и дальше играть в оркестре».
Я чуть не подпрыгнула на месте:
– Вы не сказали: «Мы столько денег потратили на уроки скрипки, а теперь ты говоришь, что хочешь все бросить! Твой отец очень расстроится, узнав об этом!»
Мария посмотрела на нас с изумлением:
– Откуда вы все узнали, чего я чуть было не сказала?
– Это очень легко, – улыбнулась Джейн. – Именно это говорили нам наши родители. Я постоянно ловлю себя на том, что говорю детям то же самое.
– Мария, – сказал Кен, – не томи нас. Что же ты действительно сказала детям?
– Когда Марко не смог найти новые перчатки, – ответила Мария, – я не стала ругать его. Я просто сказала: «Терять вещи очень неприятно… Как ты думаешь, не мог ты оставить перчатки в автобусе?» Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить собственным ушам, и сказал, что на следующий день спросит у водителя.
Мария продолжала:
– А когда Ана Рут сказала, что учитель физкультуры заставил ее бегать перед всем классом, я ответила: «Ты, наверное, очень неловко себя чувствовала». Она ответила: «Да, да!» – а потом сменила тему, что для нее очень характерно, потому что она никогда мне ничего не рассказывает.
Но самое удивительное случилось потом, – рассказывала Мария. – После урока музыки дочь сказала, что не знает, хочет ли и дальше играть в оркестре. Она просто убила меня этими словами, но я сдержалась: «То есть ты и хочешь играть в оркестре, и не хочешь?» Ана Рут задумалась. А потом заговорила, и мне все стало ясно. Она сказала, что играть на скрипке ей нравится, но репетиции отнимают слишком много времени. Она почти не общается с друзьями, ей никто не звонит. Наверное, у нее вообще не осталось друзей. А потом она заплакала, а я стала ее утешать.
– О, Мария, – сказала я. Ее слова меня глубоко тронули.
– Забавно, правда? – спросила Джейн. – Ана Рут не могла сказать вам, что ее беспокоило на самом деле, пока вы не признали ее право на собственные чувства.
– Да, да, – энергично закивала Мария. – А как только вскрылась реальная проблема, Ана сама придумала, как помочь себе. На следующий день она сказала, что решила остаться в оркестре и поискать новых друзей там.
– Это же чудесно! – обрадовалась я.
– Да, – ответила Мария, слегка нахмурившись. – Но я рассказала вам только о хороших своих поступках. Я не сказала о том, что случилось, когда Марко сказал мне, что ненавидит мистера Петерсена.
– О-о-о… Это тяжело, – вздохнула я. – Вы ведь весь прошлый год помогали мистеру Петерсену?
Казалось, что Марии очень больно.
– Он очень хороший учитель, – прошептала она. – Очень серьезный.
– Я именно это и хотела сказать, – пояснила я. – Вы работали вместе. С одной стороны, вам хотелось поддержать сына. С другой, – вы высоко цените мистера Петерсена, и вам не хотелось критиковать его.
– Не только мистера Петерсена, – кивнула Мария. – Наверное, я немного старомодна, но считаю, что ребенок не должен плохо отзываться об учителях.
– Но, поддержав сына, – вмешалась Джейн, – вы же не обязаны были осуждать мистера Петерсена…
Джейн быстро набросала свой вариант типичной родительской реакции в ситуации, когда ребенок жалуется на учителя. А потом мы все вместе постарались придумать полезный диалог.
Наша проблема заключалась в том, чтобы не согласиться с ребенком и не унизить учителя. Вот к чему мы пришли:
Примите и поймите чувства и желания ребенка
Вместо критики, вопросов и советов…
Прозвонил звонок. Кен взял свой поднос и сказал:
– Я еще не уверен в том, что все это правильно. Может быть, для родителей это подходит, но мне кажется, что учителю достаточно быть достойным человеком, любить детей, знать свой предмет и уметь преподавать его.
– К сожалению, – возразила Джейн, выходя вместе с ним, – это не так. Если ты хочешь хорошо учить, тебе нужны ученики, которые эмоционально готовы слушать и учиться.
Я поспешила за ними, чувствуя, что надо что-то сказать, но не зная, что именно. По дороге домой в тот день я вспоминала наши разговоры на этой неделе и чувствовала, что во мне зреет новое убеждение.
Хотелось бы мне тогда сказать Кену:
Цель учителя – не просто передать ученикам факты и информацию.
Если мы хотим, чтобы наши ученики выросли настоящими людьми, то должны уважать и признавать их чувства.
Если мы ценим достоинство наших учеников, то должны разработать такие методы обучения, которые не ранят их достоинства.
Если мы хотим, чтобы наши ученики уважали себя и других, то для начала должны начать уважать их. А сделать это невозможно, если мы не станем проявлять уважения к их чувствам.
Вот что мне нужно было сказать Кену!
Памятка
ЧУВСТВА ДЕТЕЙ НУЖНО ПРИЗНАВАТЬ ДОМА И В ШКОЛЕ
Ребенок: Я получил тройку всего лишь из-за нескольких дурацких ошибок!
Взрослый: Не волнуйся. В следующий раз у тебя все получится.
Вместо того чтобы принижать значение чувств ребенка, вы можете:
1. Подтвердить чувства ребенка.
«Похоже, ты сильно расстроен. Очень обидно знать ответ и получить низкую оценку из-за простой описки».
2. Проявить солидарность с чувствами ребенка с помощью звуков или слов.
«О!», «М-м-м», «Да, да», «Понимаю».
3. Предложить ребенку в виде фантазии то, чего вы не можете дать в реальности.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
