Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Лодка медленно погружалась. Она шла теперь на глубине перископа. Билькинс, впившись в скользящие навстречу льдины, оттягивал полное погружение. Только когда казалось, что вот–вот перископ должен разбиться о сверкающие прозрачной голубизной изломанные бока льдин, Билькинс оторвался от окулятора и скомандовал полное погружение.
Рулевые налегли на горизонтальные рули. Лодка дала еще больший дифферент на нос, и глубомер стал быстро менять свои показания.
Билькинс повернулся к несколько ошеломленному Зулю.
— Итак, доцент, только тогда, когда этот прибор скажет нам, что у нас над головой нет больше льда, мы сможем снова увидеть свет так надоевшего нам незаходящего солнца.
— Я очень хотел бы, чтобы это было раньше, чем солнце закончит свой летний путь,
— Ну, в этом–то мы можем быть уверены.
Уходя, Билькинс сделал приветственный жест.
Зуль посидел еще немного в тесной коробке центрального поста, с интересом наблюдая за работой вахтенного начальника, следившего за ходом судна под водой, и тоже пошел в отведенный ему угол кормового кубрика. Здесь было так же тесно, как и во всех остальных помещениях лодки. Зуль попробовал сосредоточиться на чтении, но ничего не вышло. В голове звенело от непрерывного мощного гула электромоторов, сменивших остановленные с момента погружения дизеля. В их ровный гул тонким певучим голосом вонзалось пение динамо. Прямо над головой широким звеном шипела вентиляционная магистраль. Не выпуская книжки, Зуль устроился на рундуках и незаметно для себя заснул.
Тем временем Билькинс, вместе со старшим штурманским офицером, сидел в радиорубке Вебстера. В отличие от всех остальных помещений лодки, здесь царила полная тишина. Ни гул мотора, ни пение динамо не проникали сюда сквозь толстую пробковую обшивку переборок. С сосредоточенным видом Вебстер медленно поворачивал лимб гониометра, стараясь найти правильное положение контура для сигналов, непрерывно подаваемых ему норвежской радиостанцией со Свальбарда и советской станцией с земли Франца Иосифа. Но сигналы все время оставались недостаточно четкими, и Вебстер никак не мог сделать засечек. А засечки были нужны Билькинсу. Нужно было проверить свое местоположение, исчисленное по приборам и показаниям лага.
Ожидая результатов возни Вебстера, Билькинс вполголоса разговаривал со штурманом. Штурман высказывал сомнение в правильности курса, избранного Билькинсом:
— Стоит ли нам так сильно уклоняться к зюд–осту, сэр?
— Да, я считаю это наиболее правильным. Этим курсом мы примерно до траверса Северной земли и Таймыра будем итти навстречу холодным течениям, идущим со стороны Берингова пролива и устремляющимся в проход между Шпицбергеном и Гренландией. Таким образом, мы меньше всего рискуем деривацией. Зная по наблюдениям Норденшельда и Нансена скорость этих течений, мы, с известным приближением, можем внести поправку в показания лага. Кроме того, здесь мы постоянно находимся вблизи пути, пройденного при дрейфе «Фрама», а это, вместе с наблюдением Каньи 99–го года, дает нам возможность хотя сколько–нибудь судить о склонении наших магнитных компасов. И если мы затем, приблизительно на координатах 110 ВД и 83 СШ, изменим курс под прямым углом к первоначальному, т. е. примерно на норд–ост, то пойдем почти перпендикулярно течениям и войдем в неисследованную зону с самой интересной в геологическом отношении стороны.
— А разве, сэр, вас нисколько не интересует полюс как таковой?
— Стоит ли терять время на открытие того, что давно открыто? Я же только что хвалился перед Зулем тем, что мы, янки, верим лишь в непреложное, а что может быть менее постоянным, чем история, особенно на нынешней ступени ее развития? Мир переживает лихорадку, мой милый Кроппс, а во время лихорадки температура повышается, и человечество начинает бредить. Вон большевики уже договорились до того, что северного полюса первым достиг вовсе не Роберт Пири, а какой–то негр. Вы понимаете — чем это пахнет; когда–нибудь наши почтенные потомки, повязавшись красными галстуками, станут утверждать, что вовсе не мы с вами первыми пришли под водой к этой точке, а наш милейший черный кок! Так стоит ли, Кроппс, жечь из–за того хотя бы один лишний галлон нефти?
Билькинс усмехнулся и повернулся к Вебстеру, сбросившему, наконец, наушники. На минуту он задумался над написанными радистом пеленгами. Карандашом прикинул на бумажке углы и покачал головой.
— Странно, — буркнул он, передавая листок штурману.
— Надо поскорее определиться, здесь что–то не так.
Штурман в свою очередь сомнительно качнул головой, просмотрев записанные углы.
— Да, действительно, что–то неладно. А вы, Вебстер, правильно взяли отчеты пеленгатора?
Вебстер только пожал плечами.
Билькинс поднялся в свою каюту.
Через десять минут туда же пришел и штурман.
— Действительно, сэр, получается какая–то чепуха. Выходит так, будто мы много севернее, чем предполагали.
— Если это и так, я думаю, что в этом нашей вины нет. Вероятнее всего, либо скорость течений и их направление значительно изменились со времени последних наблюдений, либо произошли какие–то изменения в магнитных силах, влияющих на склонение наших компасов.
— Неплохо бы произвести астрономические наблюдения, сэр.
— Ну, с этим, вероятно, придется теперь подождать.
Билькинс крикнул в открытую дверь:
— Мистер Скриппс!
— Есть, сэр! — раздался в ответ голос вахтенного начальника.
— Что говорит ледяной зонд?
— Никаких признаков воды, сэр.
— Вот видите, Кроппс, — сказал Билькинс старшему штурману, — едва ли можно ждать так скоро чистой воды. Как мне показалось, лед был очень плотный и почти совершенно без трещин.
В этот момент в дверях показалось сонное лицо Зуля:
— Что нового, капитан?
— Только то, что мы не знаем, где находимся.
Зуль почесал бороду и не спеша протер очки. Затем он задал совершенно неожиданный вопрос:
— Можно спокойно идти спать? Новостей, я думаю, долго никаких не будет.
— Если хотите, спите, а я все–таки попробую выяснить, где мы.
— Ну, в этом я вам помочь не могу.
Зуль спрятал очки в футляр и пошел на свои рундуки. От немного спертого воздуха и непрестанного монотонного гудения машин доцента клонило ко сну.
5. «НАУТИЛУС» ДЫШИТМерно гудят моторы. Слышно, как за бортом стучат винты. Каждый их удар отдается в стальном корпусе лодки. Помещения команды погружены в полумрак. Там и сям видны на рундуках скорчившиеся фигуры спящих людей. Время от времени кто–нибудь ворочается с тяжелым кряхтеньем и бормочет во сне. В кормовом кубрике, рядом с машинным отделением, лежит на рундуке Зуль. Он больше уже не может спать. Скоро сутки, как лодка погрузилась. Воздух в помещении делается все более тяжелым. Зулю с непривычки трудно дышать. Еще во сне ему почудилось, что на лицо положили подушку. Он сделал усилие, чтобы проснуться. Но и наяву не стало легче. Воздух пропитан запахом машинного масла и прогретой краски. При этом он теплый, душный. Зуль сбросил суконную куртку — и все–таки жарко. Пришлось сбросить фуфайку. Но при этом Зулю страшно малейшее прикосновение к стальной переборке, около которой он лежит — она покрыта матовым налетом холодного пота. На ребре проходящего над головой бимса росой собираются капли влаги и, соединившись по нескольку вместе, крупными горошинами падают к самому изголовью.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
