Хью считал себя обязанным представить ей Эллу, так как Фелина не смогла присутствовать на их венчании. Свадьба была скромной, потому что и Элла была весьма робкой. Да и сам Хью терпеть не мог помпезности, и ему не пришлась бы по нраву церемония, которую непременно устроил бы его отец в честь женитьбы своего наследника, несмотря на то что его милость не одобрял невесту сына.
Единственным, что понравилось покойному лэрду в Элле, было ее приданое. Как единственная дочь богатого барона Лотиана, она — с помощью своих денег, разумеется, — существенно пополнила денежные сундуки Торнхилла. Несмотря на это, лэрд считал ее долю слишком маленькой.
Но Хью горячо любил Эллу. Она была милой и спокойной и верила в то, что он не может совершить плохой поступок, не в состоянии ошибаться. Робкая с остальными, Элла никогда не была робка с мужем.
Она была нежной девочкой, которая ни о ком не думала плохо. Когда она умерла, Хью решил, что все нежное и мягкое в нем умерло вместе с ней. Все остальное умерло вместе с его наследницей неделю спустя.
Хыо больше ничего не чувствовал, не испытывал никаких эмоций и сомневался в том, что когда-либо сможет снова вернуться в прежнее состояние. И вот теперь, наблюдая за игрой лунного света на воде, он вновь ощутил терзающее его горе и знакомое, непроходящее чувство потери.
Мейри и Фиона, ушедшие вслед за Дженни, хотели остаться в ее комнате, однако она заявила, что не нуждается в их защите.
— Поверь мне, Мейри, — сказала она, когда они поднялись на первый лестничный пролет, — даже если Рид был бы настолько трезв, что сумел бы найти мою комнату, на двери у меня мощный засов.
— Я подумала, что тебе, может, захочется поговорить, — промолвила Мейри, вынимая шпильки из чепца и высвобождая копну длинных шелковистых волос песочного цвета.
— Знаешь, его было бы проще прогнать, если бы мы были вместе с тобой, — заметила Фиона.
— Все, что мне сейчас нужно, — это постель, — сказала им Дженни. — Так что спокойной ночи, мои дорогие. Увидимся утром.
В ее комнате горничная готовила ночные принадлежности.
— Ох, мистрис, как я рада, что вы пришли, — затараторила Пег, безуспешно пытаясь поправить чепец на непослушных рыжих кудряшках. — Если вы не возражаете, я бы хотела уйти ненадолго, чтобы потолковать со своим братом Брайаном и менестрелями.
— Ты хочешь выйти из Аннан-Хауса вместе с менестрелями? — изумленно спросила Дженни. От удивления ее брови поползли вверх. — А леди Фелина позволит?
— Да я и не собираюсь ее спрашивать! — сказала Пег. — Я уже больше года не видела Брайана, и даже сегодня у меня не было возможности поболтать с ним.
— Тогда ты должна пойти, — промолвила Дженни, делая ударение на слове «должна». — Более того, если ты поможешь мне переодеться в платье попроще, я пойду с тобой.
— Нет-нет, вы не должны говорить и делать такое! — воскликнула Пег. — Знатной леди негоже общаться с простолюдинами!
— Мне ужасно хочется пережить какое-нибудь приключение до свадьбы, пусть даже совсем незначительное, — сказала Дженни. — Если я сниму сетчатый чепец и вуаль и надену свое старое синее платье и плащ, все решат, что я всего лишь обычная горничная, которая составила тебе компанию. Ну а если нас все-таки поймают, я все возьму на себя, — добавила она. — Милорд и миледи узнают, что я убежала из дому, повинуясь импульсивному желанию, а ты бросилась искать меня.
Пег задумалась: последний довод хозяйки произвел на нее впечатление.
— На эту единственную ночь я хочу стать обычной девушкой, Пег. Только так мой поступок не вызовет среди менестрелей слухов и разговоров.
Говоря, она вынула из сундука свежую рубашку, свернула и засунула в накрытую корзину вместе со щеткой для волос, длинным шарфом и парой запасных чулок. Затем, вытащив из шкафа свой старый плащ, в котором она прежде ездила верхом, и пару теплых перчаток, Дженни объявила, что готова.
— А зачем вы взяли с собой все эти вещи? — с подозрением спросила Пег.
— На всякий случай — вдруг понадобятся, — беспечно бросила Дженни. — Ну а теперь давай поспешим, а то вдруг они уйдут.
Глава 2
Менестрелей они обнаружили в конюшне. То и дело смеясь или болтая, они грузили свои тюки на повозки или привязывали их на спины громко кричащих мулов. Воины лэрда Данвити пытались разглядеть, что они делают и что именно хотят увезти с собой.
— Ты видишь своего брата? — спросила Дженни, повышая голос, чтобы Пег услышала ее в этой суете.
Впрочем, она тут же об этом пожалела, увидев скупщика старых домашних животных Парленда Дау, проезжавшего мимо на пони. Парленд был не только торговцем: он забивал овец и коров для праздника. Обслуживал знатные семейства Дамфрисшира и Галлоуэя, и многие из них дали ему большую привилегию — приходить в замок когда угодно.
Дженни была уверена, что, направляясь к воротам, Парленд ее не заметил. В старой одежде, с наброшенным на голову капюшоном, скрывающим ее косу, она была неузнаваема. И, не заглянув ей прямо в лицо, было невозможно понять, кто она такая.
Пег медленно огляделась по сторонам.
— Вон он, стоит возле колокольной башни. Брайан! — крикнула она, махнув рукой.
Когда забойщик скота проезжал в ворота, один из молодых людей, собравшихся там, замахал рукой в ответ и побежал им навстречу.
— Как я рад, что ты пришла! — сказал он, обнимая Пег. — Я тебя и не видел!
— Ну да, я решила тебя немного проводить, — ответила Пег. — Ты ведь не должен вести мула?..
— К счастью, нет. Мы пойдем вперед, а они — следом за нами. И повозки тоже, — добавил он с усмешкой, бросая любопытный взор на Дженни. — А кто твоя подруга, детка?
Пег вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, когда ее глаза встретились с глазами Дженни.
— Тебе я скажу правду, Брайан, — ответила горничная. — Но только если ты пообещаешь молчать об этом.
— А почему это я должен держать ее имя в секрете? — нахмурившись, спросил Брайан.
— Потому что я так хочу, — спокойно, но с озорной улыбкой ответила Дженни. — И если ты не согласишься считать меня вашей кузиной Дженни, пока я буду с вами, Пег ничего больше тебе не скажет.
— Не злись, Брайан! — взмолилась Пег. — Пусть она пойдет с нами.
Он покачал головой.
— Тут мои друзья, детка, — сказал он. — Не могу я им лгать.
— Я и не прошу тебя говорить им что-то, — промолвила Дженни. — Просто не возражай, а я сама все скажу. Многие мои знакомые и родные называют меня Дженни, но если я скажу менестрелям, кто я на самом деле, то, боюсь, они не позволят мне пойти с вами. Но, честное слово, — добавила она искренне, — я не хочу причинить им какой-то вред.
— Так кто же вы? — спросил Брайан. — Мне почему-то кажется, что я должен называть вас «миледи».
