Он знал, что рано или поздно вновь сорвется с места и поплывет по течению, а пока наслаждался возможностью чувствовать себя благородным, солидным и полезным человеком. В свободное время Мануэль, как и прежде, не отказывал себе в том, чтобы пропустить стаканчик-другой, поиграть в кости и приударить за симпатичной девушкой.
Он шел по пристани, любуясь морским пейзажем. Мануэль любил море, как любил стихию и свободу. Пылал закат; казалось, вода была охвачена пожаром, однако от горизонта к зениту медленно ползли черные тучи. Ветер усиливался, волны с шумом били о причал, и Мануэль подумал, что, наверное, начнется дождь, а возможно, и буря. Штормы на побережье были нередки, но они быстро стихали и не причиняли особого вреда.
Со стороны сколоченных из досок и крытых соломой жилищ индейцев тянуло отбросами. Мануэль старался не приближаться к этому месту. Там кишели всевозможные паразиты, вились назойливые москиты и распространялись губительные тропические болезни. К этим индейцам Мануэль относился с презрением; они ничем не напоминали тот гордый народ, с которым он сражался в горах, неукротимых арауканов, захвативших лошадей и ружья испанцев и создавших собственную армию.
Погода продолжала портиться. Бешеный порыв ветра взметнул волосы и полы плаща Мануэля, раздался удар грома, и по земле застучали тяжелые капли. Испанец поспешил домой и едва успел укрыться до начала ливня.
Сегодня у него не было свидания и он рассчитывал отдохнуть. Мануэль поужинал в одиночестве, выпил стакан вина и лег спать. Его разбудил вой ветра и нарастающий грохот волн. Казалось, стихия вот-вот снесет крышу и дом рухнет.
Испанец выглянул наружу и оторопел. Причала не было, он видел лишь огромные волны и гривы пены. Он слышал голоса людей, которые метались в темноте. До него донеслось слово «наводнение», и Мануэль сразу понял, что это не шутка.
Он быстро собрал кое-какие вещи, прикрепил к поясу кошелек и выбежал из дома. Океан, вторгшийся на сушу, заливал берег. Отовсюду неслись испуганные вопли. Некоторые жители Гуатулько залезли на крыши, однако Мануэль подозревал, что вода доберется и туда. Сначала он промок до колен, а вскоре вода дошла до пояса. Толпа бежала прочь от берега, а волны неслись следом за людьми, и ветер сбивал их с ног. Истошно кричали женщины, громко плакали дети.
Мануэль был рад, что ему не надо ни о ком заботиться. Он ловко вскарабкался по стволу гигантской пальмы и устроился на ее верхушке. Испанец подумал о стоявших в гавани кораблях. Едва ли они выдержат бешеный натиск урагана, скорее всего, их разнесет в щепки!
Он ничего не слышал и не видел: мешали темнота и оглушительный рев волн. Однако в какой-то миг Мануэль почувствовал, что по стволу кто-то взбирается, посмотрел вниз и заметил женщину. Он был не против потесниться и даже помочь незнакомке, тем более если она молода и красива, ведь Мануэль оставался самим собой даже на пороге смертельной опасности.
Когда женщина забралась повыше, он вгляделся в нее и его постигло разочарование. Буйная грива черных волос, как у дикой кобылицы, глаза цвета мокрого угля, скуластое лицо, бронзовая кожа.
Некоторые индейские женщины, живущие в Гуатулько, были женами рабочих; находились и такие, кто сожительствовал с испанцами. Что касается Мануэля, он никогда не связывался с туземками. Это было ниже его достоинства, ибо, как правило, индианки, хотя и отличались гордой осанкой, были неряшливы, плохо одеты, вдобавок напрочь лишены кокетства.
Испанец заметил, как женщина протягивает кому-то руку. Следом за ней на пальму залез мальчишка лет девяти. Они устроились рядом с Мануэлем и не двигались, лишь мелко дрожали.
Внизу бурлила и пенилась вода, воздух был пропитан влагой. Шторм швырял деревья, бревна, обломки лодок. Мануэль надеялся, что пальма выдержит и что когда-нибудь ураган утихнет.
Ветер, дождь и мрак постепенно истощали его силы. Он удивлялся тому, что женщина и мальчишка до сих пор сидят на дереве. Еще большее изумление Мануэль испытал, когда все трое внезапно оказались в воде. Корни устояли, однако стихия расщепила ствол, и дерево рухнуло в воду.
Мануэль ухватился за пальму, вмиг превратившуюся в бревно. Женщина и мальчик сделали то же самое. Возможно, его шансы выросли бы, цепляйся он за дерево один, но Мануэль не мог помешать индианке и ее ребенку бороться за жизнь.
Какое-то время их несло вперед и вокруг не было ничего, кроме разъяренных волн, чудовищного извержения пены, покрывавшей море белым саваном, пелены дождя и грозного рокота бури.
Когда вспышки молний озарили морское пространство, Мануэль увидел впереди корабль, который бешено раскачивался на волнах, но был цел и невредим. Испанец не поверил своим глазам. Кричать было бесполезно, оставалось только плыть. Он оттолкнулся от бревна и ринулся в сражение со стихией. Кругом бурлило море, пена взмывала вверх и таяла в мраке. Вода, похожая на живое существо, казалась упругой и сильной.
Борясь с волнами, Мануэль не думал об индианке и ее мальчишке. Он не собирался им помогать. Пусть выбираются сами; в конце концов, двумя индейцами меньше или больше – какая разница!
Мужчина изумился, внезапно увидев перед собой судно и боясь, что его швырнет на борт и он разобьется.
– Помогите!
К счастью, на корабле горели огни. Его заметили и спустили веревку. Мануэль не был уверен, что сможет вскарабкаться наверх, и потому обвязал себя вокруг талии и дернул.
Его втащили на борт. Он едва держался на ногах, с одежды и волос потоком лилась вода. Мануэль нашел в себе силы посмотреть вниз. Среди волн мелькали две темные головы.
– Там люди, – прошептал он. – Спасите их!
После чего упал на палубу и потерял сознание.
Мануэль очнулся утром, а перед этим ему приснился сон. Снилось, что он снова в горах, на покрытом изумрудной травой лугу, который испещрен лиловыми, синими и золотыми цветами. Доносилось дремотное жужжание насекомых, бормотание ручья. Мир и покой, отсутствие усилий, борьбы, место, где он желал бы остаться навсегда.
Мануэль открыл глаза. Небо было голубым и прозрачным, океан – поразительно безмятежным, переливавшимся всеми оттенками зелени и синевы. Он видел над собой белоснежные паруса и слышал веселую перекличку матросов.
Куда плывет этот корабль? Испанец ощупал пояс – деньги были целы. Однако прежняя жизнь казалась сном. Так бывало не раз, потому он не стал огорчаться раньше времени.
Мануэль сел, и к нему тут же подошел какой-то человек. Католический священник в длинной черной сутане. Мануэль невольно поморщился. Он не любил церковников, считая их лицемерными и жадными людьми. Однако здесь была не его территория, и он поневоле состроил любезную гримасу.
– Приветствую вас, святой отец.
– Рад, что вы очнулись. Удивляюсь, как вам удалось добраться до корабля!
– На все воля Господа, – пробормотал Мануэль и спросил: – Куда следует судно?
– В Испанию.
