– Да нет, ради бога, — спокойно ответила она. — Я могу пробыть столько, сколько нужно, главное — дело сделать.
– Надеюсь, у вас есть хороший ретушер, выгляжу я ужасно, — пожаловался он, и теперь это был голос несчастного ребенка.
– Обещаю, будете выглядеть превосходно, тут вся хитрость в освещении, — успокоила Хоуп. — Что надо — подправим. Вы, главное, выздоравливайте. Пейте куриный бульон! — посоветовала она, и он рассмеялся в ответ.
– Не хотелось бы на обложке выглядеть старым дедушкой.
– Не будете. — Хоуп представила себе эту картину. В Интернете она нашла его фото и вычитала, что ему сорок шесть лет. Она помнила, как он выглядит. Симпатичный мужчина. Да и голос, несмотря на болезнь, молодой и энергичный.
– Как отель? Хорошо устроились? — участливо поинтересовался он.
– Все в порядке, — ответила она.
– Очень вам признателен, что так быстро отозвались и прилетели. Не знаю, о чем только мое издательство думало, они начисто забыли, что для книги понадобится фото, и засуетились в последний момент. Так все это не вовремя, в самое Рождество… Я просил их связаться с вами, но, честно говоря, не надеялся, что вы приедете.
– Да у меня не было никаких планов. Собиралась поехать на Кейп-Код, но здесь вообще то интереснее.
– Да уж… — поддержал он. — Я живу в Ирландии, так должен вам сказать, что в это время там жуткая тоска. А тут у меня дом, я им обычно пользуюсь во время перерывов в работе. Бывали в Ирландии? — оживился он, но тут же зашелся в новом приступе кашля.
– Давно, — ответила Хоуп. — Красивые места, но в последние годы как-то не доводилось съездить. Особенно там, по моему, летом красиво.
– Да, мне тоже нравится. Правда, мне лучше пишется в наши сырые и ветреные зимы, — рассмеялся он. — И в налоговом отношении там хорошо. В Ирландии с писателей не берут подоходный. Круто, да? Я два года как принял гражданство. Теперь наслаждаюсь жизнью, — признался он, и Хоуп рассмеялась.
– Здо’рово! Вы, по моему, и сами ирландских кровей? — Такое предположение она сделала исходя из его фамилии. Хоуп болтала с ним с удовольствием. Отличная возможность познакомиться поближе, пусть и по телефону. Чем дольше предварительное общение, тем менее скован он будет, когда они наконец встретятся и начнут работать.
– Да, родители оба были коренные ирландцы, а я родился в Нью-Йорке. Кстати, ирландское происхождение существенно облегчило мне смену гражданства. Точнее говоря, оно у меня было двойное, а сейчас я просто отказался от американского паспорта. Мне это показалось логичным, раз уж я решил жить здесь. В Ирландии есть потрясающие дома. И природа красивая, хотя климат… Вам непременно надо выбрать время и приехать ко мне в гости. — В его предложении не было ничего необычного, такие слова слышишь сплошь и рядом, на деле же Хоуп с трудом представляла себе, как это можно осуществить. Поработав над фото для обложки, вряд ли они когда либо еще встретятся, если, конечно, не потребуется новая фотография.
Они еще немного поболтали, он рассказал о своей новой книге. Роман был о серийном убийце, и действие происходило в Шотландии. Фабула была жутковатая, но в ней было несколько нестандартных поворотов. Хоуп был обещан один экземпляр от автора, когда книга выйдет. Сейчас, по словам Финна, он занимается шлифовкой текста. Она выразила надежду на его скорое выздоровление и сказала, что согласна приступить к работе через два дня, чтобы дать ему время отлежаться. Закончив разговор, Хоуп позвонила Полу. Она не была уверена, что он сейчас в Лондоне, но чем черт не шутит… Пол взял трубку уже после второго гудка и, судя по голосу, был удивлен и рад слышать ее голос. Она уловила в его интонациях знакомый тремор. За последние годы голос у него изменился, и речь порой звучала неразборчиво.
– Вот так сюрприз! Ты где? В Нью-Йорке?
– Нет, — ответила Хоуп, улыбнувшись. — Представь себе, я в Лондоне! Приехала поработать, всего на несколько дней. Заказали фотографию автора на обложку его новой книги.
– Вот уж не думал, что ты этим еще занимаешься. После успеха твоей прошлогодней выставки… — сердечно похвалил он. Пол всегда гордился ее профессиональными достижениями.
– Время от времени берусь за коммерческие заказы. Чтобы не разучиться. Нельзя же одним высоким искусством заниматься! Интересно, когда делаешь разную работу. Здесь я снимаю Финна О’Нила.
– А… Знаю такого. Мне нравится, как он пишет, — сказал Пол, явно под впечатлением от услышанного. Он был рад ее звонку, это и по голосу было слышно.
– Мне тоже. Но он сейчас простужен, так что съемку пришлось на пару дней отложить. Я подумала, если ты здесь, может, завтра пообедаем вместе?
– С удовольствием! — сразу согласился Пол. — Я послезавтра лечу на Багамы. Надо погреться. — У него была прекрасная яхта, которая зимой стояла на приколе в Карибском море. Пол частенько проводил время на яхте в море. Это был его способ убежать от мира.
– Значит, я правильно сделала, что позвонила.
– Конечно! Ты молодец. — Они договорились завтра пообедать у нее в отеле. Хоуп не спросила про его самочувствие. Скоро сама увидит, а говорить о его болезни ей не хотелось.
Осенью Полу исполнилось шестьдесят, из которых вот уже десять лет он страдал болезнью Паркинсона. Недуг перевернул их жизнь и, конечно, в первую очередь его собственную. Первые признаки дрожи в руках и ногах появились у Пола сразу после пятидесяти, поначалу он отказывался в них признаваться, однако, будучи кардиохирургом, долго скрывать болезнь не мог. Через полгода у него не осталось иного выхода, как уйти с работы. Вот когда земля действительно ушла из под ног и у него, и у Хоуп. Потом еще целых пять лет он продолжал преподавать в Гарварде, но затем и это стало ему не под силу. В пятьдесят пять Пол окончательно оставил работу и сурово запил. На протяжении двух лет ему удавалось держать это в тайне от всех, за исключением Хоуп.
Единственное мудрое решение, которое он принял в этот период, было вложить деньги в две компании, производящие хирургическое оборудование. С одной из них он раньше сотрудничал как консультант. Эти инвестиции оказались более доходными, чем все, чем он до этого занимался. Одна из этих фирм потом вышла на фондовую биржу, и, продав свои акции, Пол обогатился настолько, что смог купить свою первую яхту. Это было спустя два года после его выхода на пенсию. Но его пьянство делало их жизнь с Хоуп все более невыносимой, а в периоды обострения болезни он превращался в беспомощного калеку. Пол был либо болен, либо пьян — или то и другое вместе. В конце концов по совету одного своего коллеги по Гарварду он прошел курс лечения от алкоголизма в специализированной клинике. Но к тому времени их брак уже фактически распался. От семьи ничего не осталось, и ничто не удерживало их вместе. Тогда Пол решил развестись. Хоуп осталась бы с ним до конца, но он рассудил иначе.
Будучи медиком, он лучше других понимал, что ждет его впереди, и не захотел обрекать Хоуп на такие испытания. Он самостоятельно принял решение о разводе и не оставил ей выбора. Окончательно развод был оформлен два года назад, после ее возвращения из Индии. С тех пор они избегали говорить о своем браке и его бесславном окончании. Тема для обоих была чересчур болезненной. Так или иначе, после всего пережитого они друг друга потеряли. Духовная близость, даже любовь не ушли, но Пол не позволил Хоуп оставаться частью его жизни. Она знала, что он ее любит и беспокоится о ней, но он решил, что умирать будет в одиночестве. После этого, казалось бы, великодушного поступка мужа Хоуп осталась совсем одна, в глубокой растерянности и спасалась только работой.
