Я - глава этой семьи. Его работа - заботиться о ней. Это он знал наверняка.
Позаботься о своей маме или будешь отвечать передо мной. Нагруби ей и я отрежутвой язык. Доведи ее до слез и сам прибью тебя. Его отец был смазливымничтожеством, но одно Ник знал наверняка, это были не пустые угрозы. Всегда. Сучетом того, что он уже убил двенадцать человек, Ник знал наверняка, он нестанет долго раздумывать над тем, не убить ли и его тоже. Особенно, учитываято, что отец не испытывал к нему большой любви.
Он спрятал свою злость подальше и решил не произносить ничего, что могло ранитьее чувства.
К сожалению, его мама не дала ему передышку.
- Нечего дуться на меня, мальчишка. Меня тошнит от этого твоего выражения лица.Скажи мне, почему ты набросился на того ребенка. Сейчас же.
Ник плотно сжал свои зубы.
- Ответь мне, Ник, или я отшлепаю тебя, несмотря на твой возраст.
Он не должен был закатывать глаза на ее смешные угрозы. Даже в четырнадцать онбыл выше своей крошечной матери на целую голову и он весил на сорок фунтовбольше, чем она. "Он еще смеется надо мной."
"И ради чего ты поставил под угрозу свое будущее? О чем ты думал? Он надтобой смеялся. И что? Поверь мне, это не самое худшее, что случается в жизни.Тебе пора повзролслеть, Ники, и перестать вести себя как ребенок. Толькооттого, что кто-то над тобой насмехается, нет повода драться. Понял?"
Нет. Он всегда терпел нападки на себя лично. Но не мог сдержаться, когдаобижали его маму. И не должен был. "Прости меня"
Она пригрозила ему рукой.
- Вот не надо этого. Тебе не жаль. Я вижу это по твоим глазам. Ты такразочаровал меня. Я думала, что учила тебя не этому, но очевидно, ты решилвырасти и стать преступником, как твой папочка, несмотря на то, что я стараласьвоспитать тебя правильно. А теперь отправляйся в свою комнату, пока я не"переварю" это. Ты остаешься там до конца дня.
- Я должен работать после обеда. Мне необходимо помочь г-же Лизе перенести еетовар обратно в подсобку.
Она проворчала.
- Хорошо. Ты можешь идти, но затем сразу домой. Ты слышишь меня? Я не хочу,чтобы ты тратил время на тех хулиганов, которых ты называешь своими друзьями.
- Да, мама. Ник пошел в свою "комнату" и задернул одеяло, закрываяее. Надоело все это, он сел на старый, комковатый матрас и прислонился головойк стене, отсюда он видел часть потолка, который был выцвевший и шелушащийся.
А затем он услышал это...
Звук маминых рыданий, которые были слышны из-за стены в ванной. Боже, как онненавидел этот звук.
- Прости, мам, - прошептал он, желая придушить Стоуна на месте.
Однажды... В один прекрасный день он уедет из этой дыры. Даже если емупонадобиться убить кого-нибуть для этого.
Было девять, когда Ник вышел из магазина Лизы. Он уже забрал свои задания уБрианны в ее огромном особняке по пути на работу. Потом он вкалывал пять часовдля того чтобы он смог вложить эти деньги в свой "университетскийфонд".
Лиза заперла дверь в магазин, пока он стоял рядом с ней, заслоняя ее от любого,кто мог наблюдать за ними.
- Спокойной ночи, Ники. Спасибо за помощь.
- Спокойной, Лиза.
Он подождал, пока она в целости и сохранности села в свою машину, прежде чемотправиться вниз по Роял-стрит, по направлению к Площади. Ближайшая трамвайнаяостановка была сразу после Джексон Бревери. Но если он он все равно будет наПлощади, он хотел повидать маму и извиниться за свое исключение из школы.
Она сказала тебе идти сразу домой...
Да, но он заставил ее плакать, а он ненавидел себя всякий раз когда делал это.К кроме того, дома было действительно одиноко, когда он оставался там один навсю ночь. У них не было телевизора или чего-нибудь подобного.
И он столько раз читал Hammer's Slammers, что мог цитировать его.
Возможно, если бы он извинился, она позволила бы ему проторчать в клубе весьвечер.
И вот, вместо того, чтобы повернуть направо, он пошел налево, в направленииклуба на Бурбон-Стрит. Приглушенные звуки джаза и зайдеко, доносившиеся измагазинов и ресторанов, действовали на него умиротворяюще. Прогуливаясь сполузакрытыми глазами, он вдохнул сладкий аромат бамии и корицы, когда проходилмимо кафе Понтальба. В животе урчало. С тех пор, что он не был в школе, егозавтрак состоял чаще всего из порошковой яичницы с беконом, и он еще не обедал,а это было бы опять что-то из опостылевших яиц.
Не желая думать об этом, он спустился вниз по узкому переулку к задней двериклуба и постучал.
Джон Шартье, один из огромных и крепких громил, которые присматривают затанцовщицами, открыл дверь свирепо насупившись, до тех пока не увидел Ника. Широкаяулыбка расцвела на его лице.
- Здорово, приятель. Ты здесь, чтобы увидеть маму?
- Ага, она уже на сцене?
- Неа, у нее есть ещё несколько минут.
Он отошел в сторону так, чтобы Ник мог пройти по темного заднему коридору взеленую комнату.
Он задержался у двери в комнату, где танцовщицы переодевались и отдыхали междувыступлениями, и постучал.
Отозвалась Тифани. Сногсшибательная, она была высокой блондинкой... из одеждына ней были только в стринги и кружевной топ.
Даже с учетом того, что он вырос в окружении женщин, одетых подобным образом ипривык к этому зрелищу, его лицо стало пунцовым, и он опустил взгляд на пол.Это все равно, что увидеть голой свою сестру.
Тиффани улыбнулась, обхватив его подбородок.
- Шерис? Это твой Ники.
Она ласково сжала его подбородок.
- Ты такой миленький, когда стараешься не смотреть на нас подобным образом. Ясразу узнала тебя, когда ты только постучал. Никто больше не ведет себя такславно. Всё, что я могу сказать это то, что твоя мама тебя хорошо воспитала.
Ник пробормотал "спасибо", проходя мимо нее и направился к томуместу, где обычно мама переодевалась. Он смотрел в пол до тех пор, пока неубедился в том, что его мама прикрыла себя розовым купальным халатом.
Но когда он поймал ее разъяренный взгляд в обшарпанном зеркале, перед которымона делала макияж, его желудок скрутило. Сегодня вечером на ее лице не было никапли прощения.
- Я думала, что сказала тебе отправляться прямо домой.
- Я хотел ещё раз сказать о том, что я виноват.
Она отложила кисточку для туши.
- Нет, ты не этого хотел. Ты хотел попытаться уговорить меня, чтобы я сняла стебя наказание. Я не собираюсь этого делать, Николас Амброзиус Готье. И твоелицемерное извинение не изменяет тот факт, что ты знал это. Ты должен научитьсядумать прежде, чем действовать. Эта твоя черта характера однажды вовлечет тебяв серьезные неприятности. Как это произошло с твоим папочкой. А теперьотправляйся домой и обдумай то, что ты натворил и сколь неправильным это было.
- Но, мам.
- Не мамкай. Иди!
- Шерис! - крикнул ей один из работников клуба, тем самым давая знать, чтоподошло время ее выхода на сцену.
Она поднялась.
- Я серьезно, Ник. Отправляйся домой.
Ник развернулся и вышел из клуба, чувствуя себя ещё хуже, чем было, когда онпокинул магазин Лизы. Почему мама не поверила ему?
Почему она не заметила то, что он не пытался обхитрить ее?
Довольно... Он устал от бесконечных попыток убедить весь мир, и свою маму вособенности, в том, что не такой уж никчемный.
На улице, он направился вниз по Бурбон-стрит к Каналу, где он смог бы пойматьпоследний трамвай. Он ненавидел, когда его мама обращалась с ним как спреступником. Он - не его отец. Он никогда не станет похожим на этого человека.
