В отличие от многих разумных существ, которых человек встретил среди звезд, тилларианцы были асоциальны настолько, что это уже походило на паранойю, и редко отваживались покидать пределы своей солнечной системы.
Венди дала тилларианцу адрес, и он поставил ноги на старые вытертые педали. Тяжело налегая на них, он вырулил перед такси, не обращая внимания на взвывший клаксон, и влился в поток машин.
Позади, в пятой машине, женщина с одним глазом выругалась, когда водитель ее лимузина затормозил, пропуская машину доставки, а Венди уехала.
Жесткие покрышки велотакси жужжали по раскаленному тротуару. Поскольку амортизация в трехколесном экипаже была понятием условным, Венди ощущала каждую выбоину в дороге. Но ей нравилась та неспешность, с какой разворачивался перед ней пейзаж, давление теплого упругого ветра на лицо и ощущение связанности со всем вокруг. Несколько толчков — небольшая плата за такое удовольствие.
Как многие города, выросшие вокруг космических портов, Зенит развивался по линии наименьшего сопротивления, пока не достиг определенного успеха и на смену первому поколению не пришло второе.
В этот момент у горожан из какого-то невидимого источника ключом забило чувство гражданской гордости, а вместе с ним возникло желание привести в порядок окружающий их хаос, породившее, в свою очередь, планы генеральной застройки и правила зонирования.
Венди наблюдала, как нагромождение ветхих баров, секс-шопов и дешевых отелей уступает место чистым, хорошо распланированным улицам и тщательно отделанным магазинам. Обе части города, и новая, и старая, поразили Венди тем, что были тесными, переполненными народом и какими-то давятцими. Она не могла понять — ведь у людей в распоряжении целая планета, так почему же они решили жить друг у друга на головах? Может быть, это было запрограммировано генетически? Или это результат тысячелетнего селекционного отбора? Или простая глупость?
Венди все еще обдумывала различные варианты ответа, когда велотакси подрулило к аккуратному дому на окраине города. Участок был специально выбран таким образом, чтобы граничить со старым высохшим руслом реки, где уже никто не мог строиться.
Позади дома и дальше расстилались мили полузасушливых земель, там и сям испещренные низкой растительностью, поблескивающей под полуденным солнцем. А за ними, на полпути к горизонту, горы образовывали зазубренную линию между небом и землей.
Венди расплатилась с тилларианцем, дала щедрые чаевые и по короткой дорожке подошла к ослепительно белому зданию. Входная дверь была сделана из дюрастали и могла выдержать пулеметный огонь.
Медная табличка извещала, что здесь находится «Межзвездный импорт-экспорт», а позолоченный дверной молоток приглашал Венди сообщить о своем присутствии. Как и ее брошь, пластинка молотка изображала круг с треугольником внутри. Венди постучала. Звук оказался неожиданно громким.
Прошла минута, прежде чем некая женщина отворила дверь. Черные волосы, исчерченные сединой, обрамляли приятное лицо с яркими голубыми глазами. Она была облачена в белую тунику, излюбленную домашнюю одежду местных жителей.
— Здравствуйте, — вежливо сказала женщина.
Венди улыбнулась:
— Тетя Маргарет?
Лицо тети Маргарет просияло.
— Венди! Это ты? Да ты совсем взрослая! Ну, не стой здесь, проходи. Давай я возьму твой чемоданчик.
Внутри здание было таким, каким Венди его запомнила — темное и прохладное, отчасти склад, отчасти дом. Примерно половина строения была отдана под импортно-экспортную контору, вторая половина служила домом для се дяди и тети.
В последний раз Венди посещала Хай-Хо, когда ей было лет шестнадцать, и дом тогда был совсем новым. Лучше всего Венди помнила запахи. Кружащая голову смесь консервантов, кож с других планет и экзотических пряностей. Она чудесно провела тогда время с дядей и тетей и надеялась, что и этот визит будет таким же приятным, как и предыдущие.
Длинным коридором Венди проследовала за тетей Маргарет в большую комнату. Окна выходили на сухое русло и пустыню за ним. Ее дядя и тетя, вынужденные проживать в Зените по экономическим соображениям, делали все, чтобы их дом казался затерянным среди продуваемых ветром бескрайних просторов.
— Сидней! Ты посмотри, кто это! Это же Венди!
Комната была точно такой, как Венди помнила, — большая, залитая солнцем зала, полная старинных книг, которые любил собирать дядя, и ярких картин, которые писала тетя Маргарет, когда у нее было время.
Дядя сидел в своем любимом необъятном кресле, в руке — трубка, над головой — облачко дыма. На коленях у него лежал компьютер, правая нога была в гипсе.
Дядя Сид поднял голову, и Венди поняла, что смотрит на мужскую версию своей матери; в горле у нее встал комок. У дяди были те же правильные черты лица, высокие скулы, такие же карие глаза. Глаза лучились радостью, когда он попытался подняться.
Венди бросила свой рюкзак и кинулась к нему.
— Не вставай! Что это ты с собой сотворил?
Дядя Сид неловко обнял Венди и поцеловал ее в щеку.
— Что я сделал? И ты еще называешь себя доктором? Ты что, ни разу не видела сломанную ногу? Ну да ладно. Дай я на тебя посмотрю.
Он принялся оглядывать Венди. У нее были короткие черные волосы, большие сияющие карие глаза, прямой изящный нос и пухлые алые губы. Они изогнулись в улыбке.
— Ну?
— Бесподобно, — совершенно серьезно ответил дядя Сид. — Просто бесподобно. Страшное искушение для любого мужчины.
— Неужели? — легкомысленно спросила Венди. — Тогда почему же я до сих пор не замужем?
— Очень хороший вопрос, — строго заметила тетя Маргарет. — Ты знаешь, что мы переписываемся с твоим отцом, и он сообщил нам, что несколько молодых людей делали тебе предложение, и все получили отказ.
— Отец преувеличивает, и вообще, это не его дело, — упрямо отвечала Венди. — Ну, дядя Сид, так что же случилось с твоей ногой?
Следующую пару часов Венди слушала рассказ про упаковочный ящик, который упал на ногу дяде Силу, о том, с какой жесткой конкуренцией им приходится сталкиваться в бизнесе, и о том, что дела идут еще хуже из-за ненависти людей к их Церкви.
Эта ненависть зародилась сотни лет назад, когда небольшая группа людей заявила, что они выбрали, по их словам, «жизнь, основанную на свободном выборе и направляемую голосом в душе».
В отличие от большинства религиозных групп, у них не было ни священников, ни иерархов, ни письменного устава, ни обязательных для всех правил. Просто приверженцы разделяли одни и те же убеждения, в том числе — что жизнь должна быть простой, производительной и в ней не должно быть места насилию.
Чтобы вести подобный образ жизни, они сторонились городов, строили дома в деревнях и делали все возможное, чтобы избегать конфликтов.
Но города все время росли, с каждым годом захватывая все больше фермерских земель, поката жизнь, которой пытались избежать приверженцы Церкви, не окружала их со всех сторон и не врывалась в их дома.
