Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
На этом и порешили. Папахин вдруг замахал руками и попросил остановить его возле магазина.
– Знаете, не хочу лишний раз дразнить соседей, – робко признался он, трогательно розовея ланитами. – У нас такие соседи завистливые, как только иномарку видят, обязательно пакость устроить норовят – на вашу машину, например, какую-нибудь банку с прокисшим майонезом сбросят или пакет с мусором.
Аня хоть и подозревала, что дело вовсе не в соседях, а в молоденькой ревнивице, испытывать судьбу не отважилась.
В субботу Аня решила насладиться по полной программе. С самого утра она накидала в ванну ароматных трав, настроила музыкальный центр на любимую волну и погрузилась в горячую воду. Думалось, что от воды будет веять розой, лавандой и жасмином, однако ж несло только перепревшим сеном, высохшие цветки в горячей воде раскисали и смотрелись весьма неприглядно, и постоянно норовили запутаться в волосах. Да и вместо любимых лирических мелодий в ушах грохотал тяжелый рок, но расстраиваться по мелочам не хотелось.
– Ну и ладно, – настроилась Анна на положительную энергетику, откинула голову и блаженно прикрыла глаза. – Будем нюхать буренкину радость и представлять лето…
Вынырнув из ванны, Аня налепила на лицо какую-то новую диковинную маску, обещающую вместо кожи персик, замотала голову полотенцем и в который раз подумала:
– Анечка, ну как же хорошо, а? И признайся – зачем тебе портить себе жизнь каким-то там мужчиной, пусть даже трижды… десятижды красавцем и двадцать раз начальником?! – И тут же горько возразила сама себе: – Надо, Аня. А все потому, что жизнь не должна состоять из одних удовольствий! Ты, Анюта, еще ни разу в загс не бегала, а пора бы уже. В конце концов, надо отдать долг природе – окультурить хотя бы одну мужскую особь, одичавшую без женского воспитания…
Вяло пощелкав телевизионным пультом до четырех часов, Аня уселась к зеркалу подчеркивать природную красоту. Неизвестно, сколько времени она угробила на искусный макияж, полчаса ушло на укладку, еще столько же на любование собой, наряд отнял еще минут сорок, однако ровно в семь она уже входила в ресторан, где отмечали юбилей ее старенькой школы.
Сначала она немного стушевалась. Так много народу толкалось в большом холле. Ане показалось, что никто из одноклассников ни за что ее не узнает или случится еще более страшная вещь – никто из ее выпуска попросту не придет. Но только она сдала пальто в гардероб, как на нее тут же накинулась целая стайка пестрых, веселых дамочек:
– Анютка!! Лиманова!!! Ой, а какая стройненькая стала! А какая модная! Замуж вышла? А дети есть? Где работаешь? Дома сидишь? Пойдем вон туда, там все наши!
Аня не успевала вертеть головой, отвечая на вопросы, а ее уже куда-то тащили, обнимали, чмокали, громко хохотали в самое ухо, то есть радовались, что она догадалась прийти на встречу с бывшими одноклассниками.
Причем радовались не только ей, позже Аня заметила, что каждого пришедшего встречали с диким восторгом и неуемной радостью. Шумные стайки собирались то тут, то там, особенно бурный гомон стоял возле столиков с учителями.
– Танечка! И ты сейчас работаешь бухгалтером?! – восклицала какая-нибудь заслуженная учительница. – Боже праведный! Но ты ведь никогда не знала таблицу умножения!
– Светлана Семеновна, а у нас такое убыточное предприятие, что умножать не приходится…
– Юрочка, я тебя и не узнала! Такой взрослый, такой… ты помнишь, как прятался на моем уроке у меня же под столом? Я столько лет хочу спросить, а почему именно там? Что ты там высматривал?..
– Людмила Емельяновна, а я ведь так и не выучил «паст пёфикт тенс».
– Саша, да чего теперь вспоминать, теперь-то его смело можно выкинуть из головы.
– Да нет, нельзя… я все же английский в школе преподаю…
И почему Аня решила, что никого не узнает? Десять лет не изменили их до неузнаваемости. Правда, многие девочки располнели, мальчики стали степеннее и сдержаннее, но в основном все остались такими же. Девочки летали по залу бабочками-кокетками, забыв про оставленных дома мужей и малолетних детей, и вовсю стреляли глазами на «мальчишек». Те же то и дело прогуливались возле столиков преподавателей, и весь их облик кричал: «Ну что, Мариванна! Говорила вам моя мама, что я нормальный ребенок, а вы все – бе-е-естолочь, бе-е-естолочь!»
Пока в микрофон какая-то неизвестная женщина честно отрабатывала торжественную часть, за столом Аниного выпуска царил несмолкающий гул – столько всего надо было расспросить, узнать и успеть рассказать о себе только самое хорошее.
– Игореша!! Брагин!! А мы твою газету читаем! Всей семьей, ты про наш класс почему еще не написал?! Уже про все притоны в городе написал, про места всякие злачные, даже про психдиспансер, а про нас…
– Валюша, ты почему совсем не растешь?!
– Я же в роддоме работаю! И меня президентские заботы давят – ну никто не хочет рожать, ну никто! Вот девчонки, признайтесь, кто из вас в роддом…
– А чего это, если в роддом, так сразу и девчонки?
– Ир, а ты все такая же! Девчонки! Смотрите, Дронова ну совсем не меняется! Замуж не вышла?
– Да выходила я! Но… вот никак не задерживаюсь в замужестве! И чего такое со мной? Думаю, думаю… наверное, мужики некачественные попадаются! Сережка!! Баринов! А все потому, что я на тебя внимания не обращала, помнишь, когда ты бегал-то за мной!
– Ира, ну ты себя так ведешь! – дергали ее за брюки подруги. – Запоминай, ты уже взрослая барышня!
Сергей Баринов – приятный, улыбчивый парень, который за свои годы уже успел подмять под себя четверть промышленности города, на крикливую Ирку не обижался, а только широко разводил руками:
– Ну как же ты так, Ира? Прямо хоть вертай все взад! – и тут же поворачивался к своему другу по парте.
– А я вам сразу скажу: например, мне есть чем гордиться! – кокетливо поправляла прическу Сонечка Каблукова. – Я ведь теперь ведущая актриса города! Ой, этот театр! Сплошные интриги, зависть, коварство…
– Ой, я знаю, знаю! – втиснулась неуемная Ирка. – В кукольном театре, да? Коварных лисичек играешь, точно?!
– И ничего не точно! Да, я прима кукольного театра, но… я не только актриса, я еще и сценарист! Девочки! Игорь, Брагин! Я, между прочим, к тебе обращаюсь! – дергала за рукав Сонечка свою первую пылкую страсть. – Так я и говорю: я написала совершенно изумительную пьесу – там и любовь, и страдания, и невероятный накал страстей! Но все для детей. То есть, если грубо выразиться, взяла «Три мушкетера» и переложила их на новый лад. Теперь у меня мушкетеры – это светлячки, кардинал – колорадский жук… Ну что вы смеетесь-то?! Может быть, я так детей с классикой знакомлю! Естественно, я там играю главную роль – Миледи. Только она там… немножко в образе блохи…
– Господи, – умильно складывал ручки под горлом Брагин. – Как муж-то гордится…
Теперь Аня просто с содроганием думала о том, что могла бы запросто не прийти на это замечательное мероприятие. Вот дура была бы! А вечер набирал обороты. Уже было изрядно съедено и выпито, уже громче стали голоса, а ноги сами просились на середину танцпола. Мужчины старались вовсю – они пытались ни одной дамы не оставить без медленного танца. Хотя, как и везде, «на десять девчонок, по статистике…» поэтому «мальчикам» приходилось нелегко. Зато нельзя сказать, что «не сладко».
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
